английской обсерватории установили, что подобное событие имело место 16 июля 790 года[582]. Значит, династия толтеков была основана именно в тот день. И в тот же день индейцы увидели в первый раз «Утреннюю звезду», «Дыхание жизни», или, как ее также называют, «Богиню ветров».

Как было сказано выше, Кветцалькоатль, словно отвечая миролюбивым пожеланиям историков и этнологов, уставших, по всей видимости, от созерцания вырванных из трепетной груди мучеников окровавленных сердец, положил конец этим зверствам[583]. Следует отметить, что толтеки передали свою культовую традицию ацтекам; в результате Кветцалькоатль приобрел заклятого врага в лице коварного Тескатлипока.

История этого божества удивительным образом напоминает миф о Кветцалькоатле: он был также красавцем (хотя и без ноги, откусанной крокодилом, которую ему заменял кусок вулканического стекла). Тескатлипока, так же как Кветцалькоатль, был наделен пенисом внушительных размеров. Когда он появился на рыночной площади в Толлане без одежды (согласно легенде, как это ни парадоксально звучит, под видом торговца), принцесса Толлана, в столице ацтеков, увидев прекрасного юношу, тут же влюбилась так, что едва не заболела; в конце концов она добилась разрешения отца на свадьбу. По другой версии, Тескатлипока спаивает пулькой царя Толлана и соблазняет его дочь. Как бы то ни было, принцесса в магический день девяти ветров родила мальчика. Став отцом наследного принца, Тескатлипока сеет смуту в государстве толтеков, так что Кветцалькоатлю не остается ничего другого, как покинуть столицу, а Тескатлипока тут же восстанавливает обряд принесения людей в жертву. Во время пышного праздника, устроенного в его честь, жрецы выбрали самого прекрасного юношу и принесли в жертву, вырвав сердце из его груди.

Можно подумать, что Тескатлипока был отражением Кветцалькоатля, но только в отличие от него имел отрицательные черты характера: оба были молоды и красивы собой и не обижены природой. Тот и другой выступили в роли соблазнителя принцессы. Один запретил жертвоприношения, а другой разрешил. Один сеял добро, а другой — смуту. Тескатлипока в каком-то смысле стал «дьяволом» бога Кветцалькоатля.

Однако в действительности все обстояло по-другому, и дуализм отнюдь не подразумевал антагонизма между Добром и Злом. Кветцалькоатль, по крайней мере в его «вегетарианской» версии, был не кем иным, как богом цивилизации Теотиуакана[584] с пантеоном из покровительствовавших земледелию богов. А их, как и Кветцалькоатля, трудно представить кровожадными. Далее, в VIII веке, немного раньше того времени, когда Кветцалькоатль основал царскую династию толтеков, могущество Теотиуакана пошатнулось. Пришла в упадок и религия, ибо в ней вдруг появилось чуждое божество Ксиптотек, которому необходимо было приносить человеческие жертвы. Однако Кветцалькоатль не исчез из пантеона, а только приобрел соперника, начавшего оспаривать первенство среди богов. В IX веке воинственные толтеки захватили Теотиуакан и основали столицу Толлан, принеся с собой культ бога звездной ночи Тескатлипоки. И на протяжении века велась, как повествует легенда, борьба между Кветцалькоатлем и Тескатлипокой, закончившаяся поражением Кветцалькоатля, который был вынужден покинуть Толлан[585]. В этом удивительном религиозном мифе отразились реальные исторические события. По содержанию миф не несет этической нагрузки. Кветцалькоатль не был идеальным носителем Добра, точно также как и Тескатлипока не являлся воплощением Зла. Тот и другой стали символами антагонистических отношений, порожденных разными культурами.

Как и все примитивные народы, толтеки, а затем сменившие их ацтеки стремились к завоеванию новых территорий. Войны были необходимым условием выживания, а боги, обеспечивавшие военные победы, жаждали крови. Победа Кветцалькоатля могла привести к поражению сначала Ксиптотека, а затем и Тескатлипоки. Но об этом не могло быть и речи. Ибо только кровавые жертвоприношения держали соперничавшие племена на почтительном расстоянии. Когда наступала передышка в военных действиях, толтеки устраивали праздник под обманчивым названием «Война цветов», ибо организовывались турниры, заканчивавшиеся смертной казнью побежденных. Эту традицию возобновил в 1440 году знаменитый император ацтеков Монтесума; вот почему кажется странным решение Кветцалькоатля отказаться от «основополагающих» жертвоприношений.

Победа Тескатлипоки лишний раз подтверждает, что религиозные традиции были ни чем иным, как выражением социальных и политических противоречий. Подобное происходило на юге. Что еще можно сказать о Кветцалькоатле? Как мы увидим, у нас имеются веские основания задаться вопросом, не был ли Кветцалькоатль европейцем, и, возможно, не просто европейцем, а христианином. Мы еще поговорим об этом, несмотря на недостаток знаний о прошлом Южной Америки...

Нам почти ничего не известно о древних цивилизациях Центральной Америки, которая напоминает тонкую кишку, соединяющую два огромных континента. Разделенная современными политиканами на несколько стран, а именно: Гватемалу, Гондурас, Белиз, Никарагуа, Коста-Рику и Панаму, — лишь весьма условно отличающихся друг от друга и объединенных враждебным отношением к вторгшимся с севера gringo, Центральная Америка, тем не менее, имеет древнюю историю, о которой мы мало что знаем. На сегодняшний день нам только известно, что начиная с I тысячелетия до н.э. на континенте продолжительное время происходило «броуновское» движение народов, которые, мигрируя на север или юг, не упускали случая пустить друг другу кровь и обменяться генами при акте насилия или после бракосочетаний, на время прекращавших междоусобицы, которые тут же возобновлялись с новой силой, и так до самого прихода европейцев. Вовсю велась торговля кукурузой, маниоком и, самое главное, золотом, из-за которого шли беспрерывные войны. И это удалось выяснить современным европейским археологам. Кроме того, ученые узнали о том, что племя чибча, проживавшее в древности на территории Колумбии еще до того, как эта страна получила свое настоящее имя, установило в этом регионе свое господство. Но ненадолго.

До нас дошло слишком мало свидетельств о жизни древних народов, об их повседневных заботах и чаяниях; мы не знаем, о чем они мечтали, чему радовались и отчего горевали, а также почему истребляли друг друга.

Нам известно из рассказов спутников Колумба, посетивших Центральную Америку не в столь давние времена (но для нас это единственные источники, откуда мы черпаем хоть какую-то информацию), что деревенские жители обходились без одежды, и только женщины по большим праздникам прикрывали лобок камнем зеленого цвета; мы знаем также, что практиковался каннибализм[586]. При всем нашем уважении к народам, проживавшим на американском континенте, а также к современным ученым, старательно работающим над восстановлением древней культуры, мы можем охарактеризовать нравы индейцев как своеобразные и в некоторой степени экзотические.

Что же касается религий народов, обитавших южнее Мексики, в частности в Перу, ставшем родиной самой развитой цивилизации Южной Америки под названием царства инков, до нас дошли только свидетельства о пышных празднествах и изображения