Колдун говорил осмысленно и убедительно. Мне было страшно соглашаться на его условия, но это был вопрос всей моей жизни. Если я сейчас испугаюсь и сдамся, тогда, скорее всего, как бы я себя не зарекомендовал, маги всё равно не возьмут меня в орден – они не привыкли нарушать установленные порядки. Если же соглашусь, то подвергну себя невероятному риску, стану подопытным безумного колдуна, который готов на всё ради получения новых знаний. Но зато в случае удачи, если я смогу после всего этого сохранить рассудок, то сразу стану магом огня. Меня примут в орден без дальнейших расспросов, подозрений и возражений. Скорее всего, ко мне даже будет особое отношение, как к избраннику Инноса, ведь исходя из того, что рассказал Ксардас, прошедшие этот ритуал отличались особым талантом. Меня манила такая перспектива. Сейчас я был близок к своей мечте, как никогда. Я собрался с мыслями и произнёс:

– Я согласен.

Глава 41. Забвение

Холод впился в меня своими цепкими когтями, до судорог стиснул мускулы и, словно смакующий свою добычу вампир, медленно, но верно высасывал жизнь. Охватившая тело дрожь вырвала меня из объятий сна и спасла от неминуемой гибели. В голове царила пустота, я не помнил, где нахожусь и как сюда попал. Уже рассветало. Роса промочила одежду, и от того было ещё холоднее. Собрав волю в кулак, я заставил повиноваться онемевшие мышцы, приподнялся и огляделся. Вокруг простиралась широкая равнина, вдали виднелись стены Старого лагеря, а рядом со мной располагался вход в небольшую пещеру. Как я здесь оказался? Несмотря на все усилия, я не мог вспомнить, что происходило в последние дни, да и вообще какой сейчас день. Память услужливо выдавала ответы на некоторые вопросы, однако многие фрагменты выпадали, так что создавалось ощущение, будто моя жизнь похожа на полуразвалившуюся мозаику. Я знал, что живу в колонии уже несколько лет, но по наполненности событиями казалось, что я очутился тут только вчера.

На мне были доспехи стражника и это внушало радость – по крайней мере, хоть какое-то подтверждение того, что сохранившиеся воспоминания меня не обманывают. В памяти всплыл странный случай, когда один из приспешников рудного барона случайно попал в ловушку в древних руинах, и Гомез, почему-то расщедрившись, произвёл меня в стражники. Я не мог понять, что толкнуло его на этот шаг, но кто же знает логику властьимущих? Другое воспоминание вообще казалось сном: я шёл к руинам монастыря и забрёл в небольшое ущелье, нашёл там какой-то ветхий сундук и достал из него потёртые свитки. Всё в тумане, казалось, что это и не я вовсе. Зато некоторые вещи прекрасно запомнились. Например, слова молитв Инносу я мог повторить наизусть без единой запинки. Странно, ведь я читал молитвенник лишь один раз, и то бегло. Неожиданно в моей голове появилась другая группа образов – лица знакомых и друзей. Я вспомнил, как попал в колонию, как мы вместе с Диего хотели спасти ни в чём не повинных людей от рабской участи, но не вышло – предатель подвёл. В отличие от нас, его интересовали лишь деньги.

Было ещё что-то более значимое – важнее всего, что со мной происходило. Магия… Да, я хотел… нет, я должен был научиться магии! Внезапно я вспомнил сновидение, которое видел перед пробуждением: яркий пронзающий свет охватил меня и поднял в небо, где я увидел Инноса, таким, как его изображают на статуях, но окутанного белым сиянием. Он не открывал рта, слова сплетались сами в моём разуме и давали прямое знание: «Ты – чистое зеркало, ты – пламя во тьме. Отныне служение мне – твоя судьба. Сегодня ты заявишь свои права и пройдёшь ритуал. Маги примут тебя, потому что я так повелел.»

Сон поразил меня до такой степени, что я забыл обо всём остальном и решил немедленно идти к магам и потребовать от них ответа. Меня охватил такой энтузиазм, что, забыв о холоде и сведённых мышцах, я вскочил на ноги, схватил валявшуюся рядом сумку и бегом бросился в замок. Меня больше не волновало, как я оказался на поляне возле пещеры, и что произошло накануне. Лишь одна мысль гнала вперёд: «я – чистое зеркало, я заявляю свои права.»

Как обезумевший, я ворвался в лагерь через южные ворота. Вихрем пронёсшись мимо Диего, Торуса и всех остальных, я очутился рядом с двумя недоумевающими магами огня. Пока я переводил дыхание, то понял, что не знаю о чём говорить.

– Что случилось? – спросил Торрез, – тебе нужна помощь?

– Нет, не совсем…

– Тогда почему же ты так спешил?

– Я… Я не знаю… У меня был сон… Не представляю, как это объяснить.

– Постарайся, раз уж ты здесь, – терпеливо сказал Торрез.

– Я чистое зеркало, заявляю свои права и пройду ритуал, – сорвалось с моих губ.

Маги удивлённо переглянулись.

– Но откуда? Как ты узнал? – ошарашенно произнёс Родригез.

– Я… Сам не понимаю… Сон. Видение. Просто знаю.

– Жди здесь. То, что ты говоришь, очень серьёзно. Нужно немедленно сообщить об этом мастеру Корристо.

Маги вошли внутрь своего строения, а я остался стоять снаружи, пытаясь привести мысли в порядок, что мне никак не удавалось. Память оказалась весьма запутанной штукой – в ней можно было заблудился, как в лабиринте. Стоило сплестись более-менее осмысленной картине происходящего, как выяснялось, что всё равно чего-то не достаёт. Наконец, маги вернулись. Торрез махнул мне рукой, призывая зайти:

– Магистр хочет поговорить с тобой.

Меня завели во внутренние покои магов, на второй этаж. На полу алой краской