Шрифт:
Закладка:
— С некоторыми из нас вы, ваше высочество, сильно желали встречи. И раз я выполнил ваше задание, тогда мне полагается получить обещанные пятьдесят тысяч курзо. Наличными, банковский вексель или чек я не приму.
Принц уставился на меня так ошарашенно, что мне на секунду стало его жалко. Но это чувство, стоило бросить взгляд на Мирену, мгновенно прошло, вновь сменившись яростью.
— О чём ты? — прохрипел принц.
— Наверное, обо мне! — сказала Кенира, делая шаг вперёд и стаскивая с головы шапочку.
Принц уставился на её лицо, но реакции узнавания так и не последовало. Неудивительно, так как сейчас Кенира нисколько не походила на себя прежнюю — ни волосами, ни глазами, ни чертами лица.
— Мне, наверное, должно быть обидно, — мило проворковала Кенира. — Стоило покинуть замок, как принц Одари, так сильно мечтавший оказаться со мной рядом, тут же обо мне позабыл! Что же, выкидыш крецаша, я тебе напомню!
Она подняла и наотмашь ударила того тыльной стороной ладонью по лицу. Послышался отчётливый звук удара, и голова принца метнулась в сторону.
— А так вспомнил? — мило улыбнулась Кенира.
— Ты… Ты та сучка, её дочь! — просипел принц.
— Ну разве это не трогательное воссоединение? Ублюдок, тебе стоило остановиться ещё тогда, восемь лет назад. И уж точно не следовало ничего делать с моей мамой!
— Если ты меня тронешь, тогда тебе… — начал сипеть принц, но его слова оборвал новый резкий удар.
— Тогда что? Убьёшь меня? Пошлёшь на каторгу? Или сделаешь что-то нехорошее с единственным родным мне человеком? Что-то такое, что не сделал бы, попадись я просто тебе в руки?
Принц уставился на неё злым взглядом.
— Эй, ребята, гляньте, что я нашёл! — послышался голос Хартана.
Мы повернулись и увидели, что одна из панелей на стенах сдвинута, открывая проход в соседнюю комнату — отделанное гладким камнем помещение, наполненное кучей вызывающих дрожь устройств — различных колодок, стоек и столов с кандалами, пыточных приспособлений и стеллажей со множеством инструментов безумного хирурга-вивисектора.
— Прекрасное место, — сказал Ксандаш. — Нам отлично подойдёт.
Он вновь схватил принца за шею и поволок в пыточную, где бросил на пол, вытянул кандалы, защёлкнул на запястьях пленника и потянул за цепь, поднимая того в воздух, пока он не стал лишь едва касаться пальцами земли. Закрепив цепь, он повернулся ко мне.
— Какие планы?
— К сожалению, у нас не очень много времени и придётся поспешить. Мирена, я понимаю, что месть не помогает, что человек должен быть выше низменных чувств, и как паладин благой богини, должен вас отговорить. Но как жених вашей дочери я хочу, чтобы этот ублюдок испытал всё, что пережили вы, и даже больше. Так что его судьба в ваших руках.
— Как вы и сказали Ур-льрьихь, он хотел причинить зло моей дочери. И в отличие вас, я не святая подвижница, мне хочется, чтобы он страдал, пусть это и лишит меня сна до конца моих дней и запятнает грязью мою душу.
Я усмехнулся, вспоминая свой первый опыт убийства, и мысли о том, что из Ирулин вышла бы хорошая покровительница убийц.
— Знаете, Мирена, насчёт сна и душевной грязи можете не беспокоиться.
* * *
Я не ушёл. Вернее, ушёл не сразу. Я подождал, с содроганием, отвращением, но также и с чувством мстительного удовлетворения смотрел, как Ксандаш проводит экстренный допрос принца, не стесняясь никаких методов. Очень помогало то, что мы и так очень много знали об острове и дворце, а значит, в правдивости слов пленника имели возможность убедиться. К тому же Мирена и Кенира прожили тут длительное время, так что ориентировались в ситуации, неоднократно ловя обрывки разговоров и оговорки окружающих. Мы узнали о силах, расквартированных в казармах, сколько солдат должны прибыть из города, какие сигналы тревоги получает внешний мир, а на какие объявляет тревогу, если не получает. Принц был умён и образован, его готовили к государственным делам и возможному последующему правлению, так что набивали его голову важными знаниями. Но вместе с тем он, будучи изувером и садистом, сам боль выносить не мог, а Ксандаш прекрасно знал, как вызвать нужный вид боли — магией, физическим воздействием, либо же комбинируя и то и другое.
Справедливости ради, предварительную подготовку мы провели хорошо, нового узнали не так уж и много. Но допрос, потребовавший не более двадцати минут, был проведён не зря, мы получили кое-какие очень интересные сведения. Когда Ксандаш закончил, а принц перестал биться в конвульсиях, я указал Мирене в сторону лежащего на стеллажах пыточного инструментария, а сам вышел в коридор.
— Тааг, — сказал я, одновременно передавая свои намерения через реликвию, — подключись к основным контурам дворца. Мне нужно несколько големов, давай, наверное, четверых. Остальные пусть выстроятся в пиршественном зале. В четвёрку забей приказы следовать за тобой и подчиняться. Остальные — по исполнению деактивация, режим глубокого ожидания. Приступай.
Тааг подбежал к стене, вбежал к потолку, вытянул щупальце и погрузил его в твёрдый камень. Затем он выпустил тонкие нити щупов, которые заползли в появившееся идеально круглое отверстие.
По коридорам раздался отдалённый шум и лязг — армия големов сдвинулась с места. Я зажмурил глаза, вошёл в вычислительную фугу и начал просчитывать маршрут, вводя ограничивающие факторы, как скорость передвижения Мирены и големов, а затем добавил ещё двадцать минут на непредвиденные задержки. Выходило не слишком хорошо, практически без запаса времени, но, если всё пройдёт без совсем уж скверных сюрпризов, мы должны успеть.
Увы, как ни хотелось дать маме Кениры возможность расплатиться с Одари, времени не хватало. Так что я вернулся назад в пыточную и глянул, как у неё дела. Под чутким руководством Ксандаша Мирена занималась мерзким, бессмысленным, не приносящим никакой пользы делом — пытала принца. Она перебирала инструменты, брала указанный нож, клещи или аппарат, схожий с очень широким гидравлическим болторезом, и применяла то к коленному суставу, то к кисти, то к низу живота, уже лишившемуся всех выступающих частей. Принц уже не мог даже кричать даже без поправки на заглушающие чары — голосовые связки больше не издавали ничего, кроме громкого шипения. Я знал, что врачи могут всё поправить, что у такого подонка хватит и денег, и влияния на божественное чудо, но тут уже ничего поделать было нельзя. Впрочем,
