дубинкой после того, как я чуть было не сбил с ног пожилую овцу. Кстати, это было роковой случайностью, она просто резко решила поправить очки, но в любом случае у меня получилось хоть как-то избежать прямого столкновения.

Дальше мне пришлось ещё больше ускорить шаг, не дожидаясь полицейского свистка вслед. И, как вы понимаете, я не очень смотрел по сторонам, поэтому, когда у мимо проезжающего кеба открылась дверца и стальная рука цапнула меня за воротник, втягивая внутрь, я даже удивиться толком не успел.

— Извини, если напугал, — без малейшей вины в голосе зевнул месье Ренар, усаживая меня на сиденье рядом. — Времени мало, но я питаю надежду, что ты сумел найти какие-нибудь полезные сведения в библиотеке.

Я выровнял дыхание, откашлялся и протянул ему два листа бумаги, исписанной мелким рабочим почерком.

— Отлично. — Он не глядя сунул бумаги во внутренний карман длинного плаща. — Полистаю на досуге, а теперь перескажи мне вкратце всё, что сумел узнать.

Я прикрыл глаза, сосредоточился и едва ли не залпом выпалил всё, чем лондонские газеты наградили мой мозг, не упустив также и многоходовый диалог с библиотекарем.

— Браво, мой мальчик. — Лис пару раз хлопнул в ладоши.

— Спасибо, сэр. Значит, я справился?

— Почти.

— ???

— Эта загадка вообще не имеет ответа, я выдумал её от фонаря, лишь бы отвлечь старого смотрителя хоть какой-то пищей для ума.

— Но погодите, а разве «представить — представить» это не…

— Нет, это не ответ, всё слишком притянуто за уши. Ты так хотел разгадать загадку, что переиграл сам себя.

— Это нечестно! Любая задача должна иметь смысл.

— Глупости, — безмятежно отмахнулся он. — Вспомни лимерики Эдварда Лира или «Варкалось. Хливкие шорьки пырялись по наве…». Смысла ни в том, ни в другом нет и на медный пенс. Зато есть незатейливая игра и безмятежное дурачество, а то и другое стоит ценить. Жизнь и без того чертовски скучна порой.

Я с некоторым недоумением покосился на своего рыжего учителя. Обычно он невероятно оптимистичный зверь, состояние лондонского сплина для него нехарактерно.

— Что-то случилось, сэр?

Он не ответил, поднял воротник и постучал тростью в крышу кеба. Паровая машина дала свисток и, скрипя тормозами так, что мурашки забегали по коже, медленно остановилась.

Месье Ренар вышел первым и, не оборачиваясь, бросил через плечо монетку, ловко пойманную в котелок молчаливым кебменом. Кстати, в этот раз я и не заметил, что нас везли без всяких песен. Возможно, мой учитель умеет, когда ему надо, договариваться (по-хорошему или по-плохому) даже с вечно поющими водителями кебов.

Не знаю, как у него это получается, вроде бы находить общий язык с любым человеком — это несложно, но Лис при всём прочем ещё и умудрялся оставаться абсолютно искренним, ни на миг не поступаясь собственной индивидуальностью и самоуважением. Иногда мне казалось, что в этом есть нечто мистическое.

— Нет, — жёстко сказал он, стоило мне протянуть руку к ручке двери той самой табачной лавки. И в голосе его было что-то такое, что заставило меня вздрогнуть. — Беги на угол дома, на перекрёстке справа должен быть констебль. Надеюсь, что это Джобс, по времени должна быть его смена.

— Э-э… сэр, а почему мы не…

— Бегом!!! — рявкнул он таким командным голосом, что меня буквально снесло с места, доставив до указанного перекрёстка втрое быстрее, чем я мог бы себе представить.

Да, на правой стороне улицы лениво мялся с ноги на ногу очередной представитель «близких к природе». Это была невысокая, ниже меня ростом, довольно пухлая жаба в полицейском мундире, при шлеме и с дубинкой на поясе.

— Сэр Джобс? — робко уточнил я.

— Просто Джобс будет достаточно-о, — чуть растягивая слова, кивнул он. — Что угодно молодому человеку-у?

— Мой учитель месье Ренье, то есть месье Ренар, просит вас…

— Ренар? — мгновенно вскинулся полисмен, выкатывая шарообразные глаза. — Ренара все зна-ают, он зря рябь на болоте не поднимет. Куда-а бежим?

— Лавка табачника Дрю. — Я указал направление пальцем.

И если всего минуту назад «близкий к природе» казался мне толстым и неповоротливым, то сейчас он нёсся вперёд такими длинными прыжками, что я едва успевал следом, хотя бежал изо всех сил. Кто бы поверил, что жабы такое умеют? Я до сих пор не верю.

Мой учитель терпеливо ждал на том же месте, где мы расстались. У его ног не валялись связанные преступники, его элегантный костюм был по-прежнему безупречен, значит, ничего такого уж страшного за время моего отсутствия не произошло.

— Ренар!

— Джобс! — в тон откликнулся мистер Лис, обмениваясь с констеблем сложным и долгим рукопожатием. — Как жизнь?

— Тина-а.

— И у меня.

— Отлично, — удовлетворённо высунул длинный язык полисмен, подмигивая мне самым фамильярным образом. — Новый мальчишка-а?

— Лучший из тех, что был.

— В каком смысле-е?

— А по сопатке? — ровно уточнил месье Ренар за секунду до того, как я подумал, что предыдущая фраза могла бы показаться двусмысленной.

— Заигрался-а, — пожал плечами констебль Джобс, и рот его разъехался от уха к уху. — Зачем звал, что слу-училось?

— Запах крови, — жёстко ответил мой наставник. — Мне это не нравится. Дрю неплохой парень, поэтому думается, что тебе стоило бы зайти и проверить.

— Без ордера и вызова никак нельзя-а…

— Разве ты не слышишь криков о помощи изнутри? — холодно удивился Лис. — Вот я, например, слышу.

— Это лишь одно частное мнение.

— Майкл?

— Да, сэр? А-а, конечно, я тоже слышу, сэр! Кто-то кричит, о боже, позовите полицию, спасите меня, сообщите констеблю Джобсу, что…

— Достаточно-о, джентльмены, — уныло признал полисмен и толкнул дверь ногой. — Идите следо-ом, вы будете свидетелями-и.

Толстый полисмен вдруг неожиданно высоко подпрыгнул и обеими ногами мощно и страшно шибанул дверь, просто выбив её вместе с косяками и петлями. Прохожие на улице невольно остановились, а мы втроём ринулись внутрь. Я щёлкнул выключателем света, невольно ахнув от увиденного.

— Ра-азгромчик-с?

Да, всё помещение было разгромлено в хлам, так, словно Багратионовы флеши мистической силой перенеслись в маленькую табачную лавку. Сигары, папиросы, сигареты, сигариллы россыпью валялись на полу, мешки и коробки с разными наклейками громоздились в хаотическом порядке, обсыпанные чёрным, коричневым и даже желтоватым табаком, а из-под рухнувших полок торчали две енотовидные ноги в домашних шлёпанцах и полосатых носках.

Наверное, «енотовидные» кажется вам не лучшим определением, поверьте, в иной момент я бы с большей ответственностью подошёл к определению, но сейчас…

— Майкл! — Тяжёлая лисья лапа влепила мне такой подзатыльник, что я едва сам не пропахал носом дорожку среди табачного моря. — Да помоги же ему! Видишь, как мистер Дрю вздрагивает левой ногой, он