Шрифт:
Закладка:
Стив: Ты действительно вжился в образ Стю Унгара.
Майкл: «Вжился» – это именно то, что я сделал. Погрузился в него полностью.
Когда мы наконец вернулись к съемкам пятого сезона, величина славы, которую принес всем нам «Сопрано», достигла эпических масштабов. Мир вращался вокруг нас. Иногда это немного подавляло, но еще и приводило к самым невероятным событиям в нашей жизни.
– Майкл
Стив: Майкл, расскажи о том, как Мухаммед Али пришел на съемочную площадку.
Майкл: Однажды мой менеджер позвонила и сказала: «Мухаммед Али хочет пригласить вас на обед», и это была одна из самых странных вещей, которые мне когда-либо говорили по телефону. Я спрашиваю: «О чем речь?» Она говорит: «Мне позвонил его пресс-секретарь. Мухаммед Али – большой поклонник вашего сериала “Сопрано”». Я предложил: «Если он фанат шоу, почему бы ему не прийти и не пообедать на съемочной площадке?» Они обо всем условились.
Я еду в Silvercup Studios и жду. Подъезжает фургон, из него выходит Мухаммед Али со своей дочерью Рашедой и крепко обнимает меня. В тот период своей жизни он мало говорил, но был очень милым, добрым и вел себя с большим достоинством. На съемочной площадке возвели стены различных комнат внутри огромного павильона, и Джим Гандольфини находится в импровизированной больничной палате, снимаясь в сценах, где он в коме. В перерывах между дублями он дремлет на койке и поэтому не замечает, как мы входим на площадку.
Съемочная группа видит, как я вхожу с Мухаммедом Али, и по всей студии наступает тишина. Я попросил сотрудников вести себя тихо, просто потому что хотел удивить Джима. Было похоже на эффект домино, когда люди видят, как мы входим в палату. Джим в больничном халате лежал, отвернувшись от двери. Все ждали, что будет дальше.
Я стучу Джима по плечу. Он оборачивается, смотрит вверх, видит Мухаммеда Али и говорит: «Ни хрена себе!»
Вся съемочная группа – а это шестьдесят, семьдесят человек – подскочила от восторга. Люди кричали и аплодировали. Я никогда не видел ничего подобного. По сути, все прекратили работу на несколько часов, и Али сфотографировался со всеми членами съемочной группы, раздавая автографы. Встреча прошла очень эмоционально. Он остался на ланч, и мы провели с ним полдня. Он был просто очарователен. Я никогда не видел, чтобы знаменитость так сильно влияла на окружающих. Степень уважения и восхищения, которые люди испытывали к нему, была невероятной. Это было очень, очень необычно и здорово. Я никогда этого не забуду.
Стив: Никто не превзошел Мухаммеда Али. Но всякие знаменитости часто заходили к Джимми.
Майкл: Однажды Джон Бон Джови пришел на обед, просто чтобы посетить съемочную площадку. И Винни Пасторе сказал ему: «У нас уже есть одна итальянская рок-звезда из Нью-Джерси, Джон. Тебя не возьмут в сериал», имея в виду Стива Ван Зандта, конечно же. Но Джон всегда был нашим хорошим другом и реально очень хорошим актером.
Стив: Даже британцы приняли участие в сериале.
Майкл: Однажды нас посетил Рики Джервэйс, большой поклонник «Сопрано». В то время он только начал работать с каналом HBO над сериалом «Массовка». Они знали, что я обожал британское телешоу «Офис»[118] и был фанатом лично самого Рики. Он пришел и страшно увлекся нашим сериалом: наблюдал за съемками, осмотрел все декорации и вел себя как ребенок в магазине сладостей. Ему все очень понравилось, мы подружились и поддерживаем связь. Всегда было круто, когда такие ребята заходили к нам. Приятное развлечение.
Первые кадры каждого сезона сериала «Сопрано» задают тон всем остальным его эпизодам, и пятый сезон – идеальный тому пример. Вступительные картинки одни из самых захватывающих: это отголоски того, что было раньше, а теперь изменилось. На подъездной дорожке и во дворе дома беспорядок; никто не приходит, чтобы забрать ежедневную Newark Star-Ledger. Бассейн закрыт. В Нью-Джерси осень, и вы чувствуете, что наступает закат правления Тони. Возникает ощущение одиночества, покинутости, потери.
Для меня это еще отражается в отсутствии женщин в жизни Тони в течение первых нескольких серий. Ливии нет, Кармелы нет, Мелфи нет. Сильные женские характеры, как мы уже говорили, являются одной из основ «Сопрано» и отличают его от других: без них и сериал, и жизнь Тони не складываются.
Пятый сезон еще и о том, как трудно оставаться на вершине. Тони совершенно одинок, и в итоге это становится заметно каждому человеку вокруг него.
Но как бы ни было трудно для Тони принимать новых мафиози, создававших хаос, для нас это стало своего рода неделей возвращения домой, когда появлялись актеры, играющие этих персонажей.
– Майкл
Майкл: Итак, новые парни, вышедшие из тюрьмы, новые актеры, появившиеся на съемочной площадке, – мы знали многих из них.
Стив: Мы говорили о Стиве Бушеми, который уже был частью команды и режиссировал третий сезон. Еще все знали Фрэнка Винсента.
Майкл: Я работал с Фрэнком несколько раз; многие были с ним знакомы. Не все знали Роберта Лоджа – его работы, конечно, были нам известны, он снимался во многих потрясающих фильмах – и было интересно посмотреть на этих персонажей, на то, как парни выходят из тюрьмы.
Стив: В первой сцене с Робертом Лоджа мы ужинаем с Джуниором и Тони в доме Джуниора, а Бобби готовит курицу каччаторе с рисом. Сейчас семь часов утра, и я говорю: «Просто фантастика. Мне позволено есть курицу каччаторе в семь утра!» Мы ели курятину весь день, я и Джим. В семь утра было здорово, но к часу дня мы все еще лопали то же самое. Это было похоже на «Какого хрена я здесь делаю?». Мы съели так много курицы, что я, кажется, услышал, как Джим кудахчет.
Майкл: Ты придерживался системы Станиславского, когда дело доходило до еды в сцене. Все делал по правде.
Стив: На съемочной площадке всегда была отличная еда. Мы следили за тем, чтобы она была из хорошего итальянского ресторана. За это отвечали реквизиторы. Блюда не просто готовили в подсобке, а доставляли из очень хороших заведений Квинса, работающих по соседству. Или если мы снимали в ресторане, то
