Шрифт:
Закладка:
— Рамнуане готовы подняться на корабль, сэр, — прервал его размышления Чайвз, внезапно появившийся перед ним.
— Да? — Флэндри настроил видеоэкран. Действительно — они шли, ведя под уздцы своих онсаров, шли под низвергающимся на них ливнем. Предстояло преодолеть длинный подъем по трапу, чтобы попасть в салон. Он опечатает салон на время полета.
Один из онсаров, внимательно поглядев на металлическую конструкцию перед собой, явно заподозрил неладное и уперся копытами в землю. Другие онсары последовали его примеру — затоптались на месте, заартачились, стали тыкаться мордами в хозяев, не обращая внимания на угрозы и уговоры. Уж не пустятся ли они в паническое бегство?
— Страшно обременительные животные, — проворчал Флэндри, чувствуя, как в нем закипает гнев. В то же время оставить их нельзя — они часть разработанного плана.
— Прошу прощения, сэр, — сказал Чайвз. — Мне кажется, я смогу помочь.
— Ты? При такой силе притяжения?
— Я, само собой, полечу на импеллерах!
— Но что ты задумал? По-моему, я больше приспособлен для такой работы!
— Нет, сэр. У вас есть дела поважнее. Я предвидел подобное затруднение и осмелился захватить специальный костюм. Здесь есть защитная маска, и я смогу въехать внутрь. Случись что-нибудь непредвиденное, знайте, обед в холодильнике, в пакете номер три, нужно только разогреть. А вино к нему — «истмарк камей божоле» 53-го года. Но я надеюсь, вам не придется прибегать к таким крайним мерам, сэр.
— Действуй, Чайвз, — растерянно сказал Флэндри.
Корпус корабля содрогался от порывов ветра, который стучал, подобно молотам по металлу; удары грома сотрясали землю. Как бы хорошо он ни был экипирован, старик-шалмуанин в этой яростной стихии легко мог потерять управление импеллером и оказаться раздавленным яростным притяжением к земле. И все же он верен своему долгу. Впрочем, это ведь единственная доступная ему роль, — он один среди чужаков, а потому и я должен без колебаний выполнить свою. Мы не можем действовать сообща — это танец, в котором каждый исполняет свою партию, сказав партнеру: «Я беспокоюсь за тебя».
Однако, как оказалось, у Флэндри не было оснований для беспокойства. Очень скоро он с истинным удовольствием мог наблюдать, как элегантно Чайвз взлетел в воздух. На нижний балансир он повесил бластер. Шкура у онсаров была толстая — и все же вспышкам удалось собрать их вместе и заставить повиноваться. Как покорные налогоплательщики, они поднялись на борт…
Флэндри с трудом удалось удержаться от смеха.
— Как тебе это зрелище, Бэннер? — крикнул он. В ее голосе слышалась тревога:
— Корпус корабля экранирует сигналы, которые подает Йеввл. Мы отрезаны от нее. Ты сможешь мне передавать их?
— Боюсь, это довольно сложно.
— Ну, тогда действуй побыстрее! — закричала она.
В этот момент в корабле появился Чайвз. Флэндри приготовился к взлету.
— Проста, Доминик, — вполголоса сказала Бэннер. — Я не должна была на тебя кричать. Нервы сдают.
— Все в порядке, я же понимаю, дорогая, — сказал он. И подумал: «Она готова без колебаний прекратить всякие отношения. А как будет дальше?»
«Хулиган» взлетел, выровнялся в воздухе и взял курс на северо-восток. Лететь нужно было низко, чтобы какой-нибудь следующий в Порт-Асмундсен корабль на беду не заметил их. И хотя корабль был к этому приспособлен, Флэндри не любил лететь так низко, чувствуя себя словно запертым в клетке.
Несмотря на это полет прошел без всяких неожиданностей — для него и Чайвза, хотя о рамнуанах, по-видимому, этого нельзя было утверждать. Они, вероятно, были насмерть испуганы в своей металлической пещере, ощущая себя в семь раз более легкими, чем обычно, под резким бело-голубым светом, — а снаружи свирепствовал дьявольский ветер, и воздух, который они вдыхали, казался им отвратительным. Должно быть, Бэннер удалось поднять дух Йеввл, потому что теперь она настойчиво подбадривала остальных. Снаружи ревел шторм. Он обрушился на планету и буйствовал всю ночь. Равнины стали серебристыми от инея, на холмах белел снег. Можно было ожидать, что к утру он растает. Не будь у «Хулигана» оптических увеличителей, Флэндри вынужден был бы вести судно вслепую. Можно было различить полумесяц Дирис — она была видна яснее; крошечной казалась Тиглайя, Элавли еще не взошла — она выглядела бы еще меньше. Немногие звезды как бы плавали в тумане, выделялся только яркий огонь Антареса. Млечного Пути не было видно.
Пролетев пять тысяч километров, они оказались над берегом Впереди замерцали холмы, на которых в окружении шахт и очистительных заводов раскинулся Дюкстон. За ним по болотистой местности несла свои солоноватые воды река Сен-Карл, некогда богатая всяческой живностью и все еще небезнадежная для промысловиков. А дальше лежал океан, медлительный и величавый, пока ветер не поднимал в нем волны чудовищной высоты. У берега теснились ледовые гряды, нанесенные волнами в последние годы.
Нельзя, чтобы в городе заметили приземлившийся «Хулиган». С помощью навигационной системы Флэндри опознал участок на берегу, который они с Бэннер заранее наметили, — выемка в породе, которую можно было облететь за несколько часов. Осторожно снизившись, он тихо сказал Бэннер:
— Мы здесь.
— Хорошо. Выпусти их. — Голос ее дрогнул. — Покажи им до рогу.
— Подожди минуту, — попросил он. — Послушай. Я мог бы найти предлог, чтобы очень скоро вернуться на Уэйнрайт. Тогда я буду там и смогу вырвать тебя из лап Кернкросса!
— Нет, Доминик. — Голос ее звучал мягче, чем раньше. — Мы ведь условились. Как ты любишь говорить, «не следует класть все яйца в одну корзину»? — Она ласково усмехнулась. — У меня удивительный дар перевирать поговорки!
— Ладно. Я… понимаешь, я смотрю вперед. Действительно, тебе необходимо поддерживать связь с Йеввл, пока она не выполнит задание или пока все не разлетится в прах. С другой стороны, «Хулиган» должен оставаться здесь, пока есть хоть слабая надежда, что можно будет еще что-то предпринять. Однако… Ты, похоже, не отдаешь себе отчет в том, как мощно корабль вооружен: мы можем сокрушить все, что Кернкросс надумает прислать сюда, — во всяком случае, прислать для начала. И преодолеть все, что последует.
Бэннер вздохнула:
— Доминик, мы уже обсуждали это. Ты сам сказал: это значило бы открыть огонь при малейшей провокации, что лишит нас возможности маневра, возможности изыскать окольные пути. То есть подвергнуть смертельной опасности Станцию, ее ни в чем не повинный персонал, выполнявший работу в течение столетий. Встревоженный герцог приложит все силы, чтобы уничтожить или полностью изолировать нас. А если мы ошибаемся и он вовсе не замышляет нападения — тем более нельзя рисковать.
