Кстати, про мой возраст и невозможность участия в Турнире, не было сказано ни слова. Почему-то «Пророк», который в какой-то мере является официальным изданием министерства, никаким образом не стал упоминать этот факт. И потому, мне уже сейчас нужно связаться с Блэком, чтобы опять нанять Хосе Вальдеса, чтобы он начал процедуру подтверждения моей эмансипации. Иначе, я раздую в прессе скандал эпических размахов. Я ведь не постесняюсь и к Ксено обратиться с его многочисленными связями и знакомствами в печатной индустрии магической Великобритании.

В целом, статья и выглядела профессионально, и была выдержана в нейтральных тонах. Так она и остальных чемпионов никак не задевала, но вот наши общие колдографии, ожидаемо вызывали вопросы. Особенно Делакур забавно получилась. Неадекватная француженка через колдофото вызывала ощущения, что она только что с какой-то вечеринки пришла и до сих пор под градусом. Отчего выглядела развязно, как какая-то оторва.

— Да ты просто душка, Поттер, а Грейнджер я уже сейчас завидую, — хмыкнула Лаванда, листая журнал, который доставила её сова.

— В каком смысле? — поинтересовался я, откладывая номер «Пророка» и подхватив чашку с кофе.

Она лишь хитро улыбнулась и протянула журнал, но не мне, а Гермионе.

— Третья страница, — пояснила Браун моей девушке.

Гермиона начала читать статью, и по мере того, как она углублялась в текст, стала хмуриться. Да что там такое?

— Но ведь тут неправда всё! И Сириус не был инициатором нашей помолвки, а был лишь свидетелем! И родителей моих никто не заставлял! Я такого не говорила! — возмущённо воскликнула она.

— Да на это всем плевать, Гермиона, — задумчиво вставила Патил, которая читала такой же журнал. — Главное, что колдографии удачные получились. А «Ведьмин Досуг» не то издание, где правду пишут. Тут важен контекст, а в статье о вас двоих благоприятно отзываются, и поверь мне, скоро тебя и твоего Поттера письмами завалят.

— Да-да! — весело подтвердила Лаванда. — Готовьтесь. Правда тут вы оба красиво получились, а это вызовет очень много зависти и ненависти. Особенно к тебе, Грейнджер.

— А Гермиону-то за что? — непонимающе спросил Невилл.

— Ничего ты в женщинах не понимаешь, Лонгботтом, — вздохнула Лаванда.

Что-то мне перестала нравиться идея с раскрытием инкогнито моей невесты. Если в школе ещё куда ни шло, то вот во всём магическом мире… Такая слава может оказать Гермионе дурную услугу. Причём я не подумал, что негативные помыслы могут исходить от других и совершенно нейтральных ко мне магичек. Зациклился на том, что через неё до меня могут добраться, а тут всем может быть действительно плевать на меня. Женская зависть — она такая. Я и забыл уже, что в прошлом году в школе было, а теперь масштаб поменялся. Однако, как я уже думал, прятать Гермиону от всех не получится, и теперь ей придется всем доказывать свою силу. Бремя славы — от этого уже никуда не деться.

Правда, стоит признать, что и положительные моменты есть. Теперь все знают её статус моей невесты, и это отсечёт большинство притязаний на внимание со стороны возможных претендентов и претенденток. Может наконец-то отстанут все те девчонки, которые смотрят на меня глазами голодных крокодилов, а все парни перестанут капать плотоядной слюной при взгляде на мою девушку. Ведь только сейчас факт помолвки Гарри Поттера подтвердили в печатном издании. Потому как даже после дуэли, в «Пророке» писали только о том, что я именно вступился за честь своей невесты, а кто она такая, даже словом не обмолвились.

Я отобрал у зло пыхтящей Гермионы номер красочного женского журнала и, раскрыв на странице со статьей про нас, стал рассматривать движущееся изображения. Что ни говори, но Гермиона на колдографиях получилась просто убойно. Видно, как журналисту понравился её образ. На два наших совместных изображения, приходилось семь, где Гермиона позировала в одиночку. И да, в такую девушку можно запросто влюбиться только по колдографии. Сама статья… Ну, была, в какой-то мере, ожидаемая, после комментариев Браун и Патил. В ней мы описывались с таким количеством слащавой романтической мути, что некоторая отсебятина и догадки того, кто это написал, совершенно терялись на фоне.

Нужно отметить, что и наши совместные колдофото были не в пример тем, которые опубликовал «Пророк». В этом журнале я был не такой замороженный и безэмоциональный, а выглядел мужественно и романтично. Смотрел на Гермиону именно как влюбленный, что было очень заметно по взгляду и жестам. Она же была откровенна в чувствах и трогательна в своей юной женственности, и смотрела на меня таким же влюбленным взглядом. Прямо идеальная пара, которой и Моргана позавидует. Н-да… Вот это я влип.

***

Предположения наших разведчиц оправдались на все сто. На следующее утро в Большой Зал Хогвартса влетела огромная стая сов, аистов, всяких попугаев и других почтовых фамильяров. Прямо-таки пернатое нашествие. И все они просто завалили стол перед нами горой корреспонденции. Правда, стоит признать, что так много писем прислали не только нам. У других чемпионов было не меньше. Краму, например, за завтраком всегда немало писем приходило. Всё-таки всемирная спортивная знаменитость, то есть всемирная для магического мира, но тем не менее. У болгарина и без его нынешнего чемпионства фанатов хватает, а судя по его кислому лицу, этот момент ему давно опротивел. В отличие от Крама, Делакур, напротив, была чуть ли не счастлива. Если смотреть на эмоции француженки, то она не избалована славой, и такое внимание ей по душе и тешит её самолюбие.

Еле успел остановить ошарашенную Гермиону, когда она попыталась тут же вскрывать послания. Впрочем, она и так сама поняла, что не все письма могут быть с безопасной начинкой и пожеланиями долгой и счастливой жизни. Так что, последовав моему примеру и натянув на руки перчатки, Гермиона, нахмурившись, стала сгребать многочисленную корреспонденцию в компактные пачки.

Браун и Патил только посмеивались, глядя на наши хмурые лица.

С письмами мы смогли разобраться только вечером и то, только после того, как воспользовавшись мантией-невидимкой, сбежали ко мне в «Логово»…

— Я убью этого урода! Гарри, какая-то задница смеет писать мне такое! Я его найду и собственноручно заставлю извиниться, и после всё равно убью! Вонючий козёл! Тварь!

Я смотрел на пребывающую в бешенстве Гермиону и вовсю веселился. Девчонка