тот открыл дверь, то оглушил его ударом рукоятки пистолета по голове и выскочил на улицу… — Я немного задумался, куря, как бы не в силах решиться рассказать всю правду, но потом взглянул на Мигуэля. Встретив его внимательный взгляд, продолжил:

— Я приметил машину охранника еще когда впервые проходил мимо ворот. Вот ею и решил воспользоваться. Я погнал «вольво» в сторону мексиканской границы.

Однако, когда прошло первое волнение, я понял, что имею дело с профессионалами, и мексиканская граница будет перекрыта. Тогда я остановил машину, выкачал из нее бензин и немного проехал под уклон. Потом я бросил ее и отправился в обратном направлении на попутной машине…

— Вот что нас сбило с толку, — проговорил Мигуэль. — Отсутствие бензина в машине… А ты, оказывается, не так уж и глуп.

— Я это знаю, — спокойно ответил я. — Но в тот момент я все же допустил глупость… Я чувствовал себя, как загнанный зверь и не знал, кто бы мог мне помочь. Вот именно тогда я и вспомнил о мистере Эндри, у которого работал до встречи с вами.

— Точнее, — усмехнулся Мигуэль, — до тех пор, пока он не застал вас в постели со своей совсем юной секретаршей, не так ли?

— Да, именно так, — подтвердил я его слова. — Но в тот момент я видел только один выход и направился к мистеру Эндри. Правда, встретил он меня не очень любезно, но когда речь зашла о деньгах, — я специально сделал паузу, и не малых деньгах, его тон стал дружелюбнее. Я не знаю как, но он надеется заработать на этом несколько миллионов…

Я заметил, как на секунду в каком–то бешенстве исказилось лицо Мигуэля, и продолжал:

— Мне же он пообещал за это через два месяца пятьсот тысяч долларов. Я даже имел его расписку. Потом я подумал, что и вы можете вернуться в мой городишко, а поэтому вылетел через Хьюстон в Мехико…

Я затушил докуренную сигарету, опустил голову и тихо закончил:

— Но мне не стоило задерживаться в Мехико.

— Вот в этом ты абсолютно прав, мистер Томпсон, — усмехнулся Мигуэль. Что же, поверю твоей легенде, но, если ты солгал…

— Можете привести сюда мистера Эндри, и я повторю вам все слово в слово.

— Хорошо, — сказал Мигуэль, — а пока ты убедишься, что и я держу слово.

Эй, Хосе, — обратился он к своему подручному, — возьми мистера Томпсона и приведи его в порядок, а то от него прет, как от сортира, прежде чем оставить его с такой доньей… — и Мигуэль отвесил шутовской поклон в сторону Мерседес. — Я надеюсь, что вы прекрасно проведете время, пока Раймундо вернется с документами. Потом я отпущу вас, Томпсон, куда угодно…

— С этими словами он вышел.

— Ну, — подошел ко мне Хосе, — руки за спину…

Я видел, как он достал из кармана платок, а потом, подойдя, завязал мне глаза.

— Идем, — сказал он, беря меня за руку.

Он повел меня по коридору, потом мы поднялись по лестнице, потом снова прошли, и, наконец, он ввел меня в какую–то дверь. Здесь он снял платок с моих глаз, и я увидел, что нахожусь в душевой комнате.

— Садись, — сказал он, пододвигая ногой табурет.

Я сел. Хосе взял мыло и бритву и подошел ко мне. У меня даже мелькнула мысль сбить его с ног и бежать, но я тут же подумал о Мерседес.

— Напрасно ты злишься, Томпсон, на мистера Мигуэля, — проговорил Хосе, брея мне лицо. — Он еще хороший человек… Ты заметил, что он сдерживает слово, которое дает? Он всегда поступает так. А приказ убрать тебя после операции поступил непосредственно от шефа организации. Вот поэтому–то Раймундо и не выдержал… — Он осторожно брил мое лицо, как бы чувствуя разбитые места. — А мистер Мигуэль еще взял всю вину за срыв операции на себя, выгородив Раймундо…

Он закончил брить мое лицо, протянул полотенце и кивнул головой:

— Иди мойся, а я подожду.

Стоя под упругими струями, я не мог припомнить большего наслаждения, чем сейчас, ощущая хлесткие удары воды. Я менял силу удара и его направление, меняя воду — то горячую, то холодную — растирая ушибленные места тела.

Растираясь полотенцем, я взглянул на себя в зеркало. Если бы не следы недавней работы Фреда, то выглядел бы я вполне сносно. Хосе дал мне чистое белье, легкие серые брюки, куртку и мягкие мокасины.

— Ну вот теперь ты выглядишь отлично, — сказал он, когда я оделся.

Он снова завязал мне глаза и приготовился вести обратно.

— Послушай, Хосе, — спросил я, — а кто шеф, который поручил тогда убрать меня?

— Ну, ты многого захотел, — в его голосе слышалось откровенное удивление.

— Я и сам точно этого не знаю… Но может быть на этот раз Мигуэлю удастся отстоять тебя, — закончил он не вполне уверенно.

Однако я понял, что ему этого не удастся. Просто они ждали возвращения Раймундо с документами, чтобы решить вопрос со мной.

Когда я вернулся назад, то не узнал места своего заточения. Помещение было убрано, недалеко от моего стоял еще один топчан, покрытый голубым легким одеялом, а в углу стоял стол с едой, на середине которого даже красовалась бутылка виски.

Мерседес сидела на вновь принесенном топчане, опустив голову.

— Ну, желаю приятно провести время, — сказал с ухмылкой Хосе, закрывая за собой дверь.

Я тихо подошел к Мерседес и положил руку ей на плечо, но она даже не пошевельнулась от моего прикосновения.

— Что с тобой случилось? — с тревогой спросил я. — Кто тебя обидел?

— Ты сделал большую глупость, милый, — тихо проговорила она.

— Что ты имеешь в виду? — удивленно спросил я.

— То, что ты попросил оставить меня с тобой… Теперь мы лишены возможности бежать. А когда вернется Раймундо, то… — она сделала паузу, еще больше наклонив голову. — То нам будет совсем плохо.

Она подняла на меня свои прекрасные глаза:

— Ведь бумаг–то там нет… — закончила она не то вопросительно, не то утвердительно.

Внутренне я весь сжался, поняв, что она права, но мне почему–то захотелось развеять ее плохое настроение.

— Они там, — сказал я твердо бодрым тоном. — Но если ты не