провозглашения преемника, когда предыдущий правитель надевал обруч на голову преемника, тем самым передавая ему петрамиум. Как только обруч оказывался на голове, Эссантия меняла слово правителя, сообщая новое. Таким образом преемник получал доступ в Валоремию, а для бывшего правителя двери сокровищницы закрывались навсегда.

Сильвина дрожащей рукой взяла обруч Криолины, оплетенный нежной ветвью с тысячами чистейших кристаллов, и торопливо надела на голову Но тут же с криком сдернула его, вырвав при этом приличный клок волос. Обруч, почувствовав чужака, раскалился добела, и секунда промедления могла стоить Сильвине ее знаменитой прически.

Разгневанная красавица хотела пнуть его, но обруч, несмотря на невидимость, безошибочно определил место, где стояла девушка, и пустил в нее сноп искр. Сильвина отскочила в сторону.

Обсидиан видел, что происходит, но не вмешивался. Пользуясь тем, что Сильвина не смотрит на него, паук больше не скрывал истинных чувств. Он потирал лапки, его глаза горели красным огнем. Пусть Валоремия продолжит начатое им дело. Защищая сокровища, она еще сильнее озлобит девушку, больше всего на свете желавшую всеобщего почитания и поклонения.

С опаской глядя на искрящийся гневом обруч, Сильвина обошла его и наткнулась на символы поединков. Перед ней стояли изящные статуэтки алмазного, рубинового и жемчужного магов. Глаза Сильвины хищно заблестели. Она тут же позабыла об обруче правителя и нетерпеливо схватила статуэтку алмазного мага, торжествующе вскрикнув. Наконец-то она в ее руках. В тех руках, которые действительно заслужили этот титул. Ее мечта, ее желание услышаны. Эти мысли вихрем пролетели в голове, но тут же сменились болью, пронзившей тело.

Статуэтка, несмотря на изящность и миниатюрность, выпустила сотни иголок, которые впились в ладони девушки. Слезы выступили у Сильвины на глазах. Она бросила статуэтку и уставилась на свои невидимые ладони. Казалось, что иголки просто висят в воздухе. Но на самом деле они вошли глубоко под кожу.

– Погоди, – рядом оказался паук. – Скоро эта статуэтка будет твоя. И другие тоже. Все, что ты захочешь. Потерпи еще немного, и мы накажем всех. И Эссантию в том числе, – приговаривал он, ловко вытаскивая иглы, на месте которых оставались крохотные красные точки, тут же исчезавшие под пыльцой невидимости. – Кто она такая, чтобы так обижать тебя? Мы ей обязательно отомстим.

– Да! – девушка вскинула голову. В ее голосе звенела обида. – Где книга?

Паук засуетился, показывая, куда идти. Дойдя до самого дальнего угла, который был и не углом вовсе, а местом, где сокровищница заканчивалась бесконечной туманной далью, Сильвина увидела книгу. Страшную черную книгу с хищно блестевшим обсидианом на обложке. От одного только взгляда на нее сердце замерло от страха, а затем, словно спохватившись, принялось судорожно отстукивать ритм, в котором так и слышалось: «Бе-ги, бе-ги, бе-ги».

На долю секунды Сильвину охватил страх и с глаз спала пелена. Растерянно оглянувшись, она увидела то, чего сначала не заметила. Валоремия на самом деле не была такой прекрасной, как ей показалось. Черные разводы на стенах сочились слизью, в воздухе стоял неприятный запах гнили. Сильвина вздрогнула. Но через мгновение книга зашелестела листами и почтительно произнесла:

– Приветствую тебя, госпожа Сильвина, величайшая и прекраснейшая повелительница Драгомира.

Сильвина вновь оказалась в плену наваждения. Ее охватил восторг. Она невидима, но книга видит ее – какая же сильная в ней магия! А между тем эта могущественная книга называет ее госпожой. Ноги Сильвины так и просились в пляс. Усилием воли она остановила себя и с пафосом произнесла:

– Примите мое почтение, величайшая из книг!

При этом лицо девушки было столь надменно, что ни о каком почтении здесь речи явно не шло. Книга стерпела, только чуть слышно скрипнула переплетом. Она знала, что придет ее время. И, судя по характеру Сильвины, ждать осталось недолго.

– Пора, госпожа Сильвина, – подсказал паук.

Девушка достала пузырек и высыпала немного пыльцы на книгу, которая тут же исчезла. Сильвина поспешно взяла книгу, с содроганием ощутив ее мощь, и бережно положила в сумку. Паук взобрался к ней на плечо и горячо зашептал на ухо:

– Скоро ты станешь самой сильной, о госпожа.

Ничего не подозревающая Луна, окруженная всеобщим ликованием, вместе со спутниками направлялась в Манибион. Ей и ее друзьям, а также правителям требовался отдых. Надо было набраться сил перед решающим поединком, которого боялись все. Ведь способ уничтожения главной черной книги до сих пор так и не был найден.

Однако на завтра все-таки решили устроить перерыв. Тем более у Луны был день рождения, и родители решили отметить его, несмотря ни на что. А об остальном они подумают послезавтра, на очередном военном совете, где правители вновь осознают свою беспомощность перед книгой смерти.

Девушка не могла присоединиться к всеобщей радости. Из последних сил она брела по коридору дворца, не отвечая на вопросы Эгирина и Сентарии, не замечая ласковых глаз мамы, не чувствуя заботливых рук Аниты. В своей комнате, укрывшись наконец от посторонних глаз, Луна в изнеможении упала на кровать.

Но она лишь ненадолго разрешила себе закрыть глаза. Отдыхать было некогда. В отличие от правителей, Луна знала, что нужно делать, и ее уверенность крепла с каждой секундой. Уставший Фиччик тоже не спал, не сводя беспокойных глаз с подопечной. Он словно понимал, какие мысли бродят в ее голове, поэтому молча прижимался к лицу и ласково гладил лапкой спутанные волосы. Одинокая слеза скатилась по щеке девушки, но Луна тут же смахнула ее.

Едва начало смеркаться, она решительно встала.

Пора!

Неслышной тенью Луна скользнула по коридору к комнате Стефана, который к тому времени крепко спал.

– Проснись! – тихонько позвала девушка, коснувшись его плеча.

Стефан что-то невнятно пробурчал в ответ и перевернулся на другой бок. Луна с жалостью взглянула на него. Глубокие тени залегли под глазами, лицо осунулось. Спал он беспокойным сном, ресницы дрожали, а кулаки сжимались и разжимались. Даже во сне он продолжал помогать драгомирцам, ведя борьбу со злом.

– Стефан, мне нужна твоя помощь. Просыпайся, – снова смахнув слезу, Луна решительно потрясла его за плечо.

– Что такое? – Стефан резко подскочил, чуть не задев Луну, присевшую на краешек кровати. Протирая заспанные глаза, он уставился на нее, словно на призрак: – Что ты тут делаешь? Почему не спишь?

– У меня к тебе серьезный разговор.

– О вашем поцелуе с Аметрином? Да брось! Я полностью на твоей стороне. У тебя не было другого выхода, и я рад, что не был на твоем месте, – хохотнул он, приглаживая спутанные волосы. – Не представляю, как еще можно было вывести его из наваждения. Ты молодец, быстро сообразила. А теперь забудь. Он