больнице, в стабильном состоянии и быстро поправлялся. А бабушка была дома и ждала, когда позвонят мои похитители. Только меня не похищали, я сбежала.

Чувство вины будет преследовать меня вечно. Я привела эту войну на порог дома моих бабушки и дедушки. Я даже не сражалась сегодня ночью. А целовалась, веселилась, пока они волновались и страдали.

— Могу я ее увидеть? — прохрипела я.

— Конечно, — сказал полицейский, который первым меня увидел.

Они еще не закончили допрашивать Коула, но он пошел за мной в дом, отказываясь оставлять меня одну. Я нашла бабушку в гостиной, она сидела на диване и беззвучно плакала. Ее глаза были красными и опухшими. Должно быть, они сказали ей, что меня нашли, но не пускали ко мне, пока допрашивали.

Увидев меня, она поднялась на ноги и кинулась меня обнимать. Я обняла ее в ответ, крепко стискивая, и плакала вместе с ней.

— Прости, — сказала я.

— Поговорим об этом позже. Я рада, что с тобой все в порядке.

После всего того, что они сделали для меня, я только и делаю что разочаровываю бабушку и дедушку. И что самое ужасное, я знала, что буду продолжать это делать.

* * *

Дедушка вернулся домой из больницы через несколько дней. Он выглядел таким уставшим, что мне хотелось побить врача, который его выписал, и страховую компанию, которая отказалась оплачивать его лечение.

Я предложила бабушке взять деньги со счета в колледже и оплатить ему повторное лечение, но она отказалась. Она очень хотела, чтобы дедушка вернулся и был под ее присмотром.

У него залегли синяки под глазами, а щеки впали. Его кожа была бледной, а все мышцы болели. Мой дедушка был таким милым человеком. Как кто-то мог причинить ему такую боль?

По приезду в школу мы с Коулом столкнулись с Джастином и его сестрой на парковке. Коул заметил их, когда они выходили из автобуса. Он вышел из машины и крикнул:

— Сильверстоун!

Джастин встретился с ним взглядом. Не говоря ни слова, они накинулись друг на друга и начали драться.

Я вышла и подошла к Жаклин.

— Вмешаешься и закончишь так же, как твой брат, — сказала я сквозь стиснутые зубы. — Нам нужно поговорить.

Она перекинула волосы через плечо.

— Пошла ты.

— Если ты еще хоть раз приблизишься к моим бабушке и дедушке, — прорычала я, — я вытру пол твоим лицом. Ты меня поняла?

Она нахмурилась, и ветер растрепал ее волосы.

— О чем ты? Мы ничего не сделали твоим бабушке и дедушке.

— Точно также, как не распускали слухи обо мне?

Парни были заняты тем, что ругались и били друг друга.

Она пожала плечами.

— Да, это я распустила слухи. И что?

— Ты злобный маленький тролль, который любит причинять боль невинным людям. Я знаю, что ты и твои люди пришли в мой дом, чтобы поиздеваться надо мной. Когда ты обнаружила, что меня там нет, вы набросилась на моих бабушку и дедушку.

— Я же сказала! Я ничего не делала твоим бабушке и дедушке.

— Но ты знаешь, кто это сделал, и расскажешь мне. — Я не стала дожидаться ее ответа. Она должна была понять, что я настроена серьезно. Я ударила ее в нос, и кровь мгновенно хлынула из него. Ее колени подкосились, и она, застонав, упала на землю.

Доктор Райт выбежала на улицу, двери школы с грохотом захлопнулись за ней.

— Хватит! — кричала она. — Парни, прекратите. Али. Сейчас же!

Охранникам пришлось разнимать ребят. Я подняла руки и сказала:

— Это была самооборона.

В итоге, нас всех отстранили от уроков.

Кэт заходила ко мне вечером, но ввиду некоторых секретов, мы тоже поссорились.

— Я рассказала тебе о своей болезни, но ты не хочешь рассказать мне, что с тобой происходит? — сказала она, подняв руки в отчаянии. — А я знаю, что что-то происходит. Ты все больше и больше времени проводишь с Коулом, у тебя постоянно синяки, и я бы подумала, что он тебя избивает, если бы не видела синяки и у других, с кем ты общаешься. Я знаю, что ты занимаешься тем же, что и Лёд, и знаю, что ты от меня что-то скрываешь.

— Да, — призналась я, — но больше я ничего не могу тебе сказать.

На ее лице отразилась обида.

— Ты не доверяешь мне?

— Доверяю, но эти секреты принадлежат не мне. Я не могу предать их.

— Но я твоя подруга.

— Да. И они тоже.

— Али…

— Прости, я просто не могу, — повторила я.

Она ушла, раздраженная.

Остаток вечера я провела как в тумане, бродя по дому, проверяя двери и окна, с оружием в руках. После стольких лет сомнений в нем, я превратилась в копию своего отца.

Не было причин идти на вылазку. Коул и ребята были там, проверяли ловушки и патрулировали территорию. Я могла спокойно идти спать, но не могла заставить себя заснуть.

Дедушка и бабушка запретили мне видеться с ним. На этот раз по-настоящему. И они не шутили. Бабуля спала на диване в гостиной.

Надо было что-то сделать.

На следующее утро я написала ему сообщение.

"Сможешь прийти сегодня на ужин?" Он понравится бабушке и дедушке, когда они узнают его поближе.

Он сразу же ответил.

"Да. Все в порядке?"

"Просто хочу увидеть тебя".

"Буду в X. Я тоже."

Х, должно быть, означало "время". Усмехнувшись, я решила написать Кэт.

"ПРОСТИ МЕНЯ". Я плохо себя чувствовала из-за того, что задела ее чувства.

Я не ждала, что она ответит мне, но прошло всего несколько минут, прежде чем раздался знакомый гудок. "Нет, это ты меня прости. Я была назойливой, а ты знаешь, что я никогда не бываю назойливой".

Я усмехнулась. У Кэт был талант. Она могла заставить меня смеяться, независимо от обстоятельств. "Друзья?"

"Лучшие."

Почувствовав, будто с моих плеч свалился груз, я убрала оружие и спустилась на завтрак. Бабушка уже накрыла на стол, а дедушка занял свой стул. Он сидел, ссутулившись, в помятой одежде. Он так и не удосужился причесаться, только оставшиеся пряди безвольно свисали по бокам. Круги под глазами стали темнее. Его ладони лежали на столе, и он смотрел на них, о чем-то задумавшись. Может быть, он подхватил какой-то вирус пока был в больнице?

— Дедуля, — мягко сказала я.

Он вздрогнул, как будто я дала ему пощечину, его красные глаза посмотрели на меня.

— Да? — Его голос был хриплым, чего раньше точно не было.

— Ты хорошо себя чувствуешь? Тебе подать что-нибудь?

— Я в порядке, — пробормотал он.

Бабушка принесла большую сковороду с яичницей,