Аид и Зевс долго стояли друг напротив друга с гневными взглядами. В зале стало жарко, и с каждым вдохом Персефона чувствовала, как духота сжимает горло. Ей просто необходимо было выйти отсюда.

– Я благословляю этот союз, – наконец произнес Зевс. – Но если богиня забеременеет, плод должен быть умерщвлен.

Услышав слова Зевса, Аид не стал тратить время. В следующую же секунду они оказались в подземном царстве.

У Персефоны закружилась голова, она упала на землю, и ее стошнило.

Глава XXXI

Прикосновение вечности

– Все в порядке, – сказал Аид. Он опустился рядом с ней на колени, прижал к себе и убрал волосы с ее покрытого потом лица. Персефона разрыдалась.

– Нет. Не в порядке.

Они потребовали ее дитя. Она еще даже не знала, может ли вообще забеременеть, но мысль о том, что Зевс отберет у нее ребенка, потрясла ее до глубины души.

– Я его уничтожу, – всхлипнула она. – Я положу этому конец.

– Моя дорогая, я в этом не сомневаюсь, – произнес Аид. – Пойдем, вставай.

Она поднялась, и Аид обхватил ее лицо ладонями.

– Персефона, я бы никогда не позволил – не позволю – забрать им часть тебя. Ты понимаешь?

Она кивнула, спрашивая себя, как он их остановит. Зевс целенаправленно устранял любые угрозы – кроме тех, что были действительно важны. В глубине души она вообще не поверила в его благословение.

Аид отвел ее в купальни, в маленький бассейн, которым они обычно пользовались. Круглый и приподнятый над полом.

– Позволь мне. – Аид помог ей снять платье и спуститься в бассейн. Вода была теплой и доходила ей до груди. Аид опустился на колени, обмотав кусок мыла тканью. Персефона поежилась, когда он принялся ее обмывать – начав со спины, потом перейдя к плечам и рукам. Затем он спустился к ее груди, и его движения замедлились. От его нежных касаний ее соски напряглись. Не в силах больше сдерживаться, она потянулась к его запястьям.

– Аид, – выдохнула богиня.

Он взглянул ей в глаза прожигающим взглядом, а потом наклонился вперед и поцеловал ее. Персефона обвила руками его шею и притянула к себе, испачкав его пеной.

– Я хочу тебя, – выдохнула она, когда он оторвал от ее губ свои.

– Выходи за меня, – сказал он.

Она рассмеялась:

– Я же уже сказала «да».

– Да, так что выходи за меня. Сегодня.

Брови сошлись у нее на переносице, пока она всматривалась в Аида изучающим взглядом, пытаясь понять, серьезно ли он говорит.

– Я не доверяю ни Зевсу, ни Посейдону, ни Гере, но я доверяю нам, – сказал он. – Выходи за меня сегодня, и они не смогут взять свои слова обратно.

При мысли о том, что она наконец-то станет женой Аида, Персефона воодушевилась. Больше не нужно было ничего планировать, беспокоиться о цветах, месте проведения, одобрении.

– Да, – сказала она, и на лице Аида засияла улыбка. Она чувствовала себя так, словно снова влюбилась в него. Он поцеловал ее, и несколько мгновений она спрашивала себя, покинут ли они все-таки купальни. Но потом Аид отстранился.

– Сегодня ты станешь моей женой. Пойдем, я позову Гекату.

Персефона ополоснулась и надела халат, что подал ей Аид. Богиня колдовства уже ждала их, когда они вышли из купален.

– Ох, моя милая! – Она обняла Персефону. – Ты в это веришь? Сегодня ты выйдешь замуж! Давай-ка тебя подготовим. – Она взяла Персефону под руку. И бросила сердитый взгляд на Аида: – Если я увижу – или почувствую – тебя где-то поблизости от покоев царицы, я отправлю тебя в Арахнову яму.

– Я не стану подглядывать. – Аид улыбнулся Персефоне, сверкнув глазами, и добавил глубоким голосом: – Увидимся.

Они расстались, и Персефона оказалась в уже знакомых ей покоях царицы – комнате, что Аид создал, еще не зная, что однажды у него появится возлюбленная, не зная о ее существовании. Эта комната была его надеждой.

«Надежда, – подумала она. – Самое опасное из всех видов оружия».

Богиня не знала, что навело ее на эту мысль, но по спине у нее пробежала дрожь, и это заметила даже Геката.

– Нервничаешь, милая?

– Нет. Я готова, как никогда.

Геката улыбнулась:

– Садись, лампады готовы.

Она махнула рукой в сторону белого туалетного столика, над которым уже парили сказочные создания. Это были крошечные нимфы с серебристой кожей и почти невидимыми крылышками. В их темных волосах сияли белые цветы. Когда Персефона села, они принялись за работу. Их магия покалывала ей кожу, пока они делали ей макияж и укладывали волосы. Их движения были быстрыми и проворными: когда они все взлетели у нее над головой, Персефона восхитилась их работой – простым макияжем, подчеркнувшим ее глаза, изгиб губ и высокие скулы, и бледными волнами волос. На голове, у основания рогов, оказался венок из гипсофилы.

– Как красиво, – произнесла она, а потом заметила в зеркале отражение Гекаты. Через ее руки было перекинуто платье.

Персефона развернулась к ней:

– Геката, когда ты…

– Мы работали над ним вместе с Альмой, – ответила та. – Давай посмотрим, как оно сядет.

Геката помогла Персефоне надеть платье через голову. Прохладным, мягким шелком оно заскользило по ее коже. Повернувшись к зеркалу, Персефона тихо охнула. Платье было одновременно прекрасным и простым, с изящным силуэтом, который, казалось, был выбран специально, чтобы подчеркнуть изгибы ее груди и бедер. Вырез был V-образным, на плечах лежали тонкие лямки, позади струился короткий шлейф.

– И последний штрих, – Геката поднесла ей мерцающую вуаль, расшитую зелеными лозами с красными, розовыми и белыми цветами.

Получившийся образ был восхитителен – это было все, о чем мечтала Персефона, и даже больше. Она была богиней, царицей, но при этом, самое главное, Персефоной.

– Ох, Геката, это потрясающе, – произнесла она, рассматривая себя в зеркале, не в силах до конца поверить, что сегодня состоится ее свадьба.

Персефона повернулась к богине колдовства, державшей в руках букет из белых нарциссов, роз и зеленой листвы.

– Юри попросила детей собрать нарциссы, – сказала Геката.

Персефона улыбнулась, и глаза у нее защипало от слез, когда она взяла цветы.

– Только не плачь, моя милая, – предупредила богиня. – Сегодня счастливый день.

– Но я счастлива.

Геката улыбнулась и обхватила ладонями ее лицо.

– Я знала, что буду любить тебя, с того самого момента, как Аид рассказал мне о тебе. И ни на мгновение не сомневалась, что когда-нибудь настанет этот день.

Губы Персефоны задрожали, но она приложила все усилия, чтобы не заплакать. Вместо этого она сделала глубокий вдох:

– Спасибо, Геката. За все.

– Пора. Идем.

– Геката, – замешкавшись,