плывущих и перетекающих из одного в другое, образы городов, превращаются в деревья и саларианцев, мир становится серым, синим, мы стоим на небе, которое проросло деревьями, и держат нас рабы, но птицы и еда. Рабы такие маленькие и голодные, оранжевые и плывут, когда летят на ногах среди облаков среди зданий в реке. Стоп! Это галлюцинации, мне нужно не это. Так, сосредоточиться на обучении. Вас же учили, верно? Думай об обучении и саларианцах. Попыталась сформировать картинки лагеря и саларианца, получился Мордин. Вот, уже лучше, все еще хаос, но уже более конкретный. Ну, покажи мне, как вас учили.

Учили и принуждали. Как это было? Какофония образов постепенно перетекла в более осмысленные образы, серо-красные хореи ненависти и страха, серая пустота, но в ней и ненависть, саларианцы живые, в броне, по кускам, кровь, но не саларианцы, но трава и ветки, и лианы вместо кишок, по которым. Стоп! Нужно сконцентрироваться, вести мысль, да. Так это делается, так проводится ментальный допрос.

Картинки заметались. формируя воспоминание. Яги, без какой-либо одежды, только в ошейниках, стоят посреди огороженной забором бетонной площадки. Наверху стоят саларианцы. Мужчины, далатресс нет. Самый главный в броне и с автоматом, рассказывает:

— Вы пройдете обучение и будете сражаться за нас. Вместо нас. Или будете уничтожены. Ваше мнение не имеет значения. Только результат. От этого зависит ваше выживание.

Ярость затапливает мозг, но в шею раздался укол и мир наполнила пустота. Но не всех, один бросился вперед и одним прыжком запрыгнул на второй этаж, где были саларианцы. Он схватил солдата, когда ошейник на голове взвыл и та была буквально раздавлена, а тело упало вниз, к остальным, разбрасывая вокруг остатки черепа.

Главный саларианец даже не смутился. Похоже, он ожидал подобного.

— Дефектная особь уничтожена. Ненавидьте меня, вы упрощаете мне работу. Больше дефектных нет? Отлично, приступайте к следующей фазе.

Но всё это было уже не важно. Мир словно стал серым и неважным. Он был, но не более того, просто рисусок без смысла и содержания, статика. Саларианец говорил, говорил, но серый шум уже не имел значения.

Я оторвалась от воспоминания, двигаясь по ассоциативной цепочке. Хорошо, но мало. Успокоительные, и убили того, на кого они не подействовали. Для обучения недостаточно, что дальше? Воспоминание нашлось, затапливая мир серостью.

Он стоял, такой же голый как и ранее, но на руках наручи с чем-то, в них покалывает, в голове пустота. Серый мир, лишенный цели и смысла. Стены, и саларианские ученые, стоят и смотрят, такие же серо-бесполезные, бессмысленные. Зачем-то. Ощутился укол и мир наполнился гневом. Мышцы напряглись, появилось острое желание убивать и совокупляться, убивать и совокупляться, убивать, кого убить, как унять желания тела, желание рвать, брать и брать, БРАТЬ! Кого? Взгляд остановился на ученом и желания были единственным, что вело его вперед.

Он бросился к ученому, но тело снова наполнили уколы и мир снова стал серостью, и он прекратил биться о бронестекло, пытаясь напрыгнуть на свою жертву. Ученый, такой же серость, как и стены вокруг него, лишенный смысла.

— Отлично, препарат действует. Но нужно выработать правильные реакции. Готовьте следующий тест.

Я потекла по воспоминаниям тестов, как по реке, где лениво проплывают рыбы, ускользающие, как только пытаешься их схватить, оставляя после себя лишь образы. Вот саларианцы продолжают тесты, и время от времени повторяют первый опыт.

Второй раз реакция яга была плавнее, и желания вновь потребовали брать. Но едва разум сфокусировался на ученом, тело заполнила боль, мышцы сократились, лишая возможности даже не двигаться, думать о чем-то, кроме боли. Когда боль завершилась, мир снова был серостью, лишенной причины.

Еще несколько однотипных воспоминаний спустя, серость уже не становилась алостью при взгляде на саларианцев. Тогда против него выставили батарианца. Явно больного, жалкого. Но было только алое желание и ярость, мышцы горели жаждой движения. И более ничего не имело смысла.

Меня передернуло, так как смотреть от первого лица на это… Яги и так не самые приятные существа, а их фактически превратили в одержимых алчностью животных, и благодаря «объятиям вечности» я это прочувствовала от первого лица. Это слишком уж, сочетание ярости, похоти и удовлетворения. Бррррр. Ладно, дальше.

А дальше яга сталкивали с другими существами, ощущения уколов пропали, но наручи всегда были на нем. Вероятно, там находятся инъекторы. Укол превращает яга в берсерка, но при этом не обращенного против саларианцев. Интересно. Просмотрев еще несколько воспоминаний, я отключилась.

Азари-техник уже стояла рядом и ждала.

— Всё готово?

Я кивнула, собираясь с мыслями. Все же нужно постоянно держать сосредоточение, чтобы стимулировать правильные мысли, а не скатываться в галлюцинации. Я определенно не профессионал в допросах. Не скажу, что это приятный опыт. Ни разу нет.

— Да, я узнала, что нам нужно. Укладываем этого спать, — и мы начали располагать яга в капсуле как был.

Еще через полчаса мы собрались в кабине, роботы вернулись на место, а капсула в рабочий режим. Десантница спросила:

— Что там было? Это же яг, верно? Они же дикие кровожадные твари.

Я сделала глоток горячего напитка, и поморщилась.

— Саларианцы явно готовят себе новых кроганов, но на этот раз химически дрессируют их. Держат на химии, натравливают на другие расы по химической команде. Азари в том числе, это было… не особенно приятное зрелище. Хотя твари всё нравилось. По-моему он не был уверен, хочет сожрать, разорвать или изнасиловать. И делал всё в случайном порядке, но саларинцы больше поощряли именно атаку. Под конец похоти не было, видимо подобрали правильную химию.

Техника передернуло.

— Богиня. Совет должен узнать об этом.

Я кивнула.

— Узнают, но доказательств нет, только память. Так что пока так.

— Все равно должны узнать, — настойчиво заметила десантница.

— Узнают, я же сказала, — фыркнула я, — у меня нет опыта допросов, если ты помнишь, а я всё это прочувствовала. Мне нужно слегка прийти в себя.

— Поняла, прости, — и техник сделала вид, что её волнует только приборная панель, — у меня тоже не было опыта допросов. Как и «объятий» с кроганами.

На этом разговор стих, мне нужно подумать. Да и агентов нужно предупредить, чтобы держались подальше. На данный момент Омега фактически под контролем ковенанта и находящихся в их подчинении ворка и кроганов, проводящих идеологическую работу. Религиозные кроганы, казалось бы. Но нет, и они, и расы ковенанта, слушают проповедников. А кто не слушает, те плохо заканчивают. Вы можете задавать вопросы об этой