В 1992 году министр обороны Чейни изложил аргументы администрации за то, чтобы не брать Багдад, не захватывать Хусейна и не пытаться реформировать страну. Это сильно отличалось от тех аргументов, которые ему предстояло привести в качестве вице-президента одиннадцать лет спустя, когда он защищал оккупацию Ирака Бушем 43. Хусейна, говорил Чейни в 1992 году, было бы очень трудно найти. Более того, смогли бы Соединенные Штаты провести в Ираке значительные реформы? Хотя в Ираке имеется значительный средний класс, и со временем в стране могут быть созданы демократические институты, этот процесс может занять много лет. Учитывая братоубийственную ненависть, разделявшую шиитов, суннитов и курдов (неарабский народ) в Ираке, трудно было представить себе стабильный союз фракций, который мог бы возникнуть для управления страной. Как долго американские и коалиционные силы, осажденные партизанами, должны будут оставаться в Ираке, прежде чем он - продукт давнего межевания, проведенного британцами, - сможет стать хоть чем-то похожим на конституционную республику? Как сказал Чейни в то время: "Как только мы поймаем его [Саддама Хусейна] и избавимся от его правительства, встанет вопрос о том, что поставить на его место?" В 1992 году также было ясно, что администрация Буша, никогда не намеревавшаяся решать столь долгосрочные задачи, мало задумывалась о "стратегии выхода", включающей послевоенную оккупацию и реформы.41

Недостаток послевоенного планирования стал до боли очевиден весной 1991 года, когда тысячи курдов и шиитов на севере и юге Ирака, ранее поощряемые Соединенными Штатами, подняли восстание против власти Хусейна. Они были подавлены. Жестокость репрессий Хусейна озлобила многих курдов и шиитов, которые не забыли, что Соединенные Штаты не смогли их защитить. Военные успехи коалиции в 1991 году также не способствовали росту теплых чувств к Америке среди других народов Ближнего Востока. Арабские лидеры - все они были авторитарными - продолжали опасаться, что война, погубив Хусейна, может пробудить беспокойные демократические настроения в их собственных странах. Многие мусульмане особенно возмущались расширением послевоенного присутствия американских военных и либеральных американских культурных традиций в Бахрейне, Омане и Катаре, и особенно в Саудовской Аравии, которая была Святой землей ислама.42 Тесные отношения, которые Соединенные Штаты поддерживали с Израилем, который Буш убедил не вмешиваться в войну, оставались особенно яростным источником антиамериканских настроений в этом регионе.

Второе мнение Буша, однако, не повредило его политическим перспективам в то время. В конце концов, предвоенная дипломатия была искусной, а военный триумф - славным. Коалиция освободила Кувейт, наказала агрессию и сохранила доступ Запада к нефти в регионе. Буш ликовал: "Ей-богу, мы раз и навсегда покончили с вьетнамским синдромом".

Это было значительным преувеличением: Многие из основных решений администрации во время кризиса - отказ от ротации войск, управление восприятием войны населением путем удержания средств массовой информации вдали от поля боя, опора на доктрину Пауэлла - были приняты для того, чтобы свести к минимуму вероятность повторения событий, подобных вьетнамским. Но в том, что война имела для президента счастливые политические последствия, сомневаться не приходилось. Вскоре после прекращения боевых действий опрос New York Times/CBS показал, что рейтинг его одобрения населением составляет 89 %. Это был самый высокий показатель для президента с момента появления подобных опросов в 1977 году.

В своей первой инаугурационной речи Буш намеренно несколько дистанцировался от рейгановских противников большого правительства. Он пообещал "сделать добрее лицо нации и мягче лицо мира". Но он также повторил тему своей предвыборной кампании: само по себе правительство не может гарантировать более мягкую внутреннюю обстановку. Американцы должны полагаться на "тысячу точек света" - "все общественные организации, которые, как звезды, разбросаны по всей стране и творят добро".

Ни тогда, ни позже Буш не считал, что правительство может игнорировать внутреннюю политику, но больше всего его интересовали международные отношения. Как и во время предвыборной кампании, когда он отвергал "идею видения", он не считал, что в его задачу входит выдвижение большого количества новых внутренних инициатив. Будучи фискальным консерватором, он с болью осознавал огромный дефицит, который образовался в годы правления Рейгана, - дефицит, который препятствовал амбициозным внутренним начинаниям. Буш также осознавал очевидное: разделенное правительство, ставшее результатом значительного большинства демократов в обеих палатах Конгресса, помешает осуществлению большинства планов, которые он мог бы предложить. Поэтому он позволил своему начальнику штаба, бывшему губернатору Нью-Гэмпшира Джону Сунуну, курировать многие внутренние вопросы. Сунуну, грубый и недипломатичный администратор, завел мало друзей на Холме, а в декабре 1991 года был вынужден уйти в отставку из-за разоблачений, касающихся его использования льгот.43

Одной из областей политики, которую Буш привнес в американскую внутреннюю повестку дня, было образование. В этом отношении он отчасти отреагировал на то, что после выхода в 1983 году в свет книги A Nation at Risk ("Нация в опасности"), вызвавшей бурные споры, осуждение американских образовательных практик.44 Как и члены комиссии, написавшие этот доклад, Буш считал, что школы должны принять более высокие стандарты, чтобы способствовать повышению успеваемости. Хотя в 1980-х годах средние показатели SAT стабилизировались, они по-прежнему оставались ниже уровня 1960-х годов.45 Осенью 1989 года Буш созвал губернаторов всех стран в Шарлотсвилл, штат Вирджиния, на "Саммит по образованию", который, как он надеялся, стимулирует дебаты на уровне штатов. Губернаторы, в частности Билл Клинтон из Арканзаса, были, похоже, восприимчивы. В апреле 1991 года Буш призвал Конгресс одобрить его план "Америка 2000". Этот план предусматривал более детальные стандарты по основным учебным предметам и призывал штаты разработать строгие тесты для детей в четвертом и восьмом классах. Буш также поддержал выделение федеральных демонстрационных грантов на ваучеры, которые помогли бы родителям отправлять детей в частные школы.46

Проект "Америка 2000" ни к чему не привел в Конгрессе. Либералы выступали против идеи ваучеров и беспокоились о возможном введении национального тестирования. Как и в 1960-е годы, они призывали увеличить федеральные расходы на такие программы, как Раздел I Закона о начальном и среднем образовании 1965 года, чтобы расширить возможности получения образования для меньшинств и бедных слоев населения. Буш, однако, считал, что расходы на образование - это в первую очередь забота штатов и местных властей. Как и большинство республиканцев, он считал, что финансирование "компенсирующего образования" мало чего дало. В своем бюджете на 1992 финансовый год он призвал сократить, а не увеличить федеральные расходы на образование.47

Тем не менее, со временем акцент Буша на достижениях и стандартах стал значительным. Ни один президент со времен ЛБДж не делал больше для того, чтобы драматизировать проблемы