Шрифт:
Закладка:
По-хорошему, нам пора было идти, но Эрнан выглядел так, словно он умрёт на месте, если сейчас его утащить прочь. Я, к сожалению, не бессердечная злодейка, чтоб вот так угрохать собственного дядю, а потому пришлось оставить его в компании Итасэ и Лао, а самой идти дальше. Тем более что следующим пунктом программы стояло нисхождение под землю, в логово обиженного чудовища.
Если проще, то я собиралась заручиться разрешением к Ригуми Шаа. Если он не согласится – придётся апеллировать к вышестоящим, точнее, к вышестоящему. Но хотелось бы обойтись без сложностей.
Общаться со мной один на один мастер не захотел. То есть в саму пещеру меня пропустили беспрепятственно, позволили прогуляться среди учеников. Вспыхнувшая гроздь светильников на столбе у стенной ниши красноречиво намекнула, что тут-то и есть моё место – на отшибе от прочих. Некоторые маги сочувственно косились, от других веяло злорадством, а равнодушными оставались только старшие, пожалуй, которые многое повидали на своём веку.
И все благие намерения относительно переговоров непременно провалились бы к шраху, но тут явилось моё спасение – с кукольными голубыми волосами, дивной красоты раскосыми глазами и с завышенной самооценкой, которой разило за девять метров, как плохим одеколоном.
Честное слово, печальной старухой далеко в горах эта Йонра была куда милее.
– Эй, кто здесь мастер? – крикнула она, влетая в пещеру, окутанная облаком иллюзий. Реальность вокруг натужно заскрипела, изменяясь; повеяло океаном, зашелестели волны где-то вдали. – Выходи! Я быстро тебя уничтожу и отберу твою мастерскую! В Лагоне место найдётся лишь для сильнейших!
Под шумок я выбралась из ниши, потому что оттуда видно было только голубую макушку поближе и напряжённое плечо Ригуми Шаа чуть подальше, и спряталась за причудливым столбом, наверняка вылепленным из нерадивого ученика.
– Если кто-то пожелает сменить мастера, сделать это можно и без схватки и разрушения мастерской, – последовал предельно вежливый ответ. – Да, и океан здесь лишний. Отвлекает юные умы.
Шипение волн прекратилось. Стены пещеры сомкнулись и будто бы сдвинулись; самые сообразительные маги потянулись к выходу. Да-а, инстинкты у местных работают как надо.
Впрочем, кому катастрофа, а кому – шанс.
– Тот не достоин быть мастером, кто боится сражений!
Дальняя стена рухнула, открывая вид на пустынный пляж.
– Достоинство мастера – в его учениках!
Аккуратно крадущиеся к выходу маги кисло переглянулись и поплелись к линии прибоя, вращая руками. Пропавшая стена начала воскресать из небытия.
– Ты унижаешь себя, полагаясь на других!
Другая стена, напротив, начала заваливаться, открывая дивный вид на поле, заросшее разноцветной травой. Глаз у Ригуми Шаа нервно дёрнулся, и трава исчезла.
– Той ли говорить об унижениях, которая, прикрываясь высокими целями, вознамерилась… Так, я же сказал – достоинство в учениках!
Маги, которые решили было, что на них уже никто не обращает внимания, драпанули к выходу, но вынужденно вернулись. Йонра глубоко вдохнула, набираясь сил и голоса для следующей тирады. У столба промелькнули рыжие хвосты, и я поняла, что пора.
– Здравствуйте, Йонра! – улыбаясь, выскочила я перед прекрасной захватчицей. – Рада видеть, что вы молоды и полны сил!
Вместо выдоха у неё из горла вырвался писк. Стены пещеры воздвиглись из небытия. О, меня определённо узнали – это успех!
– Ты…
– Вы, наверное, уже встречали недавно моего дядю, – продолжила я невозмутимо и воссоздала рядом копию дяди Эрнана – чуть более высокую и мускулистую, чем оригинал, но более чем узнаваемую. – Он сделал вам выгодное предложение. И я просто оскорблю наши родственные и духовные узы, если не повторю его.
Намёк, пожалуй, вышел излишне витиеватый, но Йонра прекрасно всё поняла. Окутавшись бирюзовыми облаками, она воспарила к своду пещеры и исчезла в тёплом свете.
А что, недурной способ сохранить достоинство.
Я же повернулась и решительно направилась к Ригуми Шаа. Скрываться ему было некуда, разве что так же развеяться по воздуху. Поэтому он сделал вялое движение кистью, отсылая окруживших его учеников, и встретил меня предельно холодным взглядом.
– Если ты считаешь, что это искупает твой проступок, Трикси-кан, то ты заблуждаешься.
– Не искупает, – покаянно склонила я голову. – Более того, я сейчас ещё раз ужасно провинюсь. Мне нужно к океану. Срочно.
Ригуми Шаа глубоко вздохнул, нахмурил подведённые брови – и с усилием потёр пальцем переносицу.
– Ты хотя бы осознаёшь, Трикси-кан, в который раз мешаешь учению? Прочь, – быстро обвёл он взглядом пещеру, и маги с облегчением потрусили к выходам. – Нет, Игамина-кан, ты останься.
Маронг! А я и не заметила, что он здесь.
Мы инстинктивно отыскали друг друга в редеющей толпе, обменялись улыбками, и я снова обратилась к Ригуми Шаа – уже ободрённая. Не скажу, что преисполненная сил и уверенности, правда… Когда на тебя смотрят с убийственным холодом в глазах, сложно сохранить нормальную самооценку.
– Рассказывай, – приказал мастер.
Сесть он не предложил.
Пожалуй, и к лучшему – история у меня получилась вызывающе короткая. О появлении в Лагоне нового действующего лица Ригуми был наслышан, потому что Эрнан успел получить некоторую известность после поединка с Йонрой. Но вот о том, что Оро-Ич направил свеженькую, не адаптировавшуюся толком добычу на острова, Ригуми ничего не знал.
И новая информация ему не понравилась.
– Скажу откровенно. Мне претит мысль о том, чтобы отпустить тебя, Трикси-кан, – произнёс он после долгой паузы и жестом предложил мне садиться. Я мгновенно послушалась: когда кто-то могущественный сменяет гнев на милость, главное – не разозлить его вновь. – Но прекрасно понимаю, что выхода у меня нет. Ты уйдёшь так или иначе, и не только потому, что нельзя бросать кровного родича. Сейчас ты похожа на цветок инлао, влекомый течением. Понимаешь, что это значит?
– Нет, Шаа-кан.
Он неприятно сузил глаза. Повеяло издали сладким, пьяным ароматом, знакомым и неуловимым одновременно.
– Яд из одного цветка способен отравить целую реку. Даже слабый, тысячекратно разведённый, он убьёт всех панцирных инципов, которые прикоснутся к воде. Для людей инлао, впрочем, не опасен. – Ригуми Шаа склонил голову к плечу. – К устью цветок придёт истрёпанный, лишённый всех лепестков, однако середина его с зачатками семян будет цела. Сохрани сердцевину, Трикси-кан. Вернись. Те, кто вырастил своих детей, – голос у него стал странно высоким, дыхание пресеклось на мгновение. – Они говорят, что крепче любишь того, кто причиняет беспокойство и боль. Ты не лучшая ученица, Трикси-кан, но я желаю видеть тебя в своей мастерской. Отчего-то.
Теперь дыхание
