– Если вкратце, то кто твои друзья? – не сказать, что он изнывал от любопытства, но интерес определённо проявлял. – Когда ты рассказывала о жизни в Лагоне, то больше концентрировалась на событиях, а не на персоналиях. Исключая, разумеется, Танеси Тейта и мастера Оро-Ича.

Впереди показалась ядовитая рощица, пересечённая множеством глубоких расщелин; где-то за ней и раскинулось искомое озерцо. Проложить мост поверху или обойти?

Лучше, пожалуй, второе – приберегу пару сюрпризов для Эрнана на путешествие.

– Вообще-то, мастер Лагона – скорее, событие планетарного масштаба, а не скромная персона, – хмыкнула я. – А Тейт – вообще ходячая рыжая катастрофа, так что от принципа я не отступила. Что же до Итасэ и Лао… Один из них – воплощённая из бездушной пустоты мечта одинокого поэта, а второй – дракон, который не определился ещё с принципами своего физического бытия.

– Шутишь?

– Я смертельно серьёзна. И, дядя, помни – ты обещал не лезть к ним в сознание.

Видимо, Эрнан получил достаточно пищи для размышления, потому что он замолчал аж до самого озера. И купол уплотнил вокруг себя так, что хоть ножом режь.

Подготовился к встрече не только он.

Последние метров пятьдесят мы продирались сквозь заросли душистой травы, вроде той, что росла у подножья холма, где обитал Соул. Тающая паутина липла к рукавам, лицо повлажнело от росы… Эрнан отфыркивался и всё больше походил на пловца, наглотавшегося воды. А потом поле неожиданно закончилось.

Мы оказались на открытом пространстве – и потеряли способность дышать.

Навстречу порхнула стая крошечных птиц – золотых, сияющих. Нежные, как прохладный шёлк, крылья задевали нас, прочерчивали быстрые штрихи по щекам, по голым рукам. Сладковатый аромат травяных дебрей сменился вдруг солоноватым, остро-свежим, точно у океана зимой, а потом дохнуло вдруг жаром, как от камня, в который угодила молния во время грозы. И за мельтешением птичьих тел проступила вдруг подвижная, живая вспышка, точно звезда металась над озером, проявляясь то там, то тут. А потом она коснулась простёртой к небесам человеческой ладони…

Итасэ, босой, стоял посреди озера, и по водной глади разбегались от его ступней концентрические круги. Чёрный туман стелился вокруг, поднимался кверху, окутывая его, как плащом; серый, белёсый – на фоне синего озера и быстрых золотых птиц Итасэ казался нереальным, точно сотканным из оттенков предрассветного мрака. А его руки легко касался Лао, парящий над водой – пятки выше затылка, – и смеялся.

– Здравствуй, Трикси, – пропел он. В зрачках его билась гроза – и не находила выхода. – Я никак не могу решить, упасть или взлететь.

Я сглотнула; горло совершенно пересохло.

– Мне кажется, Итасэ уже за тебя всё решил.

Лао прикрыл глаза – и плавно опустился на озеро.

– И то верно.

У меня даже на долю мгновения не возникло сомнения в том, что они это устроили нарочно. Итасэ-то всегда был склонен к эффектным жестам, а Лао… В конце концов, что я знаю о драконах кроме того, что иногда они внезапно решают сделать миру подарок?

– Спасибо, – шепнул Эрнан, когда мы шли к берегу, чтобы дополнить пиалу шерги изысканной компанией, по выражению Итасэ.

– За что?

– За предупреждение. Боюсь, что если бы я сходу решил прочитать это… такое… – Он замялся. – То я перестал бы уже быть собой. И стал бы кем-то другим.

– А разве это плохо? – сузил дивные глаза Лао, обернувшись через плечо, и улыбнулся. – Не надо бояться. Я не враг вам.

– Замечательная новость. Может, теперь мы все и выживем, – пробормотал дядя Эрнан, и я так и не поняла, пошутил он или нет.

На том хорошие новости и закончились, увы.

– Я не смогу пойти с тобой к островам, Трикси-кан, – сходу заявил Итасэ, когда мы ещё разливали шергу по пиалам. – Хотел бы, но не могу. Я только что вернулся в мастерскую, а Шаа до сих пор дуется, сразу уходить нельзя. Всё-таки я старший подмастерье.

Мне хотелось цокнуть языком с досады, но я только склонила голову.

– Понимаю и не могу настаивать… Постой, а откуда ты знаешь про острова?

Он бросил на меня странный взгляд исподлобья, словно хотел сказать многое, но что-то ему мешало. Потом очень, очень медленно наполнил шергой последнюю пиалу, ярко-синюю, как гаюс, и передал мне.

– В Лагоне сейчас неспокойно, Трикси-кан. Ходят странные слухи, шныряют странные люди. Твоё появление, предательство Аринги, потом то, что мы видели в горах – и в логове свободного клана… Всё это неслучайно. Силы сходятся в одной точке, кто-то двигает их.

– Оро-Ич?

– Надеюсь, – откликнулся он рассеянно. Потом вдруг забрал у меня пиалу, сделал глоток – и вернул, глядя прямо в глаза: – Будь осторожна. Очень осторожна. Если почувствуешь, что нужна помощь – зови на помощь, не молчи. Танеси Тейт никогда не сделает этого, значит – ты должна.

Стало горько – шерга оказалась слишком крепкой. Может, даже слишком для непривыкшего к местным традициям Эрнана; впрочем, он и не торопился пробовать напиток, молча наблюдая за нашим диалогом.

– Я не понимаю, – вырвалось у меня наконец.

Итасэ фыркнул, и выражение лица у него сделалось привычно-надменным.

– Это потому что голова у тебя, как у айра – красивая, но внутри лишь то, что вложено другими, – едко произнёс он. У меня от сердца отлегло: раз язвит опять, значит, всё не так плохо. – Не думай слишком много. Возможно, мне просто мерещится, и ничего особенного не происходит.

– Ну, ладно, – вздохнула я и обернулась к Лао, не особенно надеясь уже: – И ты не пойдёшь?

Он гибко перегнулся через пиалы и погладил меня по щеке. Скользнул пальцами по плечу, выпутал из волос тонкий золотистый лепесток, сжал его в кулаке, а когда раскрыл ладонь – она была пустой.

– Нет. Останусь с Итасэ. Над Лагоном поют дурные ветра, голоса их полны отчаяния. В такие времена глупо бросать то, что желаешь сохранить. А ты иди и не бойся, Трикси. – Глаза у него вдруг стали бездонными и невыносимо яркими, как сполох молнии, растянутый на вечность. – Твоя смерть не в человеческих руках лежит. Она начинается там, где кончается доверие. Ран говорит тебе: будь осторожна, и он прав. Но я скажу так: если тебя предадут – ты станешь сильнее, предашь сама – погибнешь.

Перед глазами у меня промелькнул образ Тейта – и чужой далёкий шёпот.

«Верь мне».

– Постой, что ты…

– Тс-с, – Лао приложил мне палец к губам со смехом. – Не спрашивай. Я не знаю будущего, потому что будущего нет. Сделай такое, какое мне понравится. Сделаешь, Трикси?

Вот ведь шрах.