Шрифт:
Закладка:
Витте не стал защищать антиеврейскую политику своего правительства, но при этом заявил, что "ужасы еврейской ситуации в России были представлены миру в несколько преувеличенном свете". Он согласился с тем, что антиеврейские ограничения должны быть сняты, но, по его мнению, это должно происходить постепенно. Слишком быстрые шаги, по его мнению, могут привести к внутренним потрясениям в Российской империи. Он утверждал, что евреи были лидерами революции и что от царя вряд ли можно ожидать улучшения условий для российских евреев, пока его трон находится в осаде. Он предложил Шиффу и его коллегам использовать свое влияние, чтобы убедить молодых евреев сохранять верность царю, который в таком случае с большей вероятностью поможет евреям.
"У нас нет такого влияния", - насмехается Шифф. "Влияние должно исходить изнутри, а не извне. И разве не вероятно, что молодые люди стали революционерами в надежде на то, что республика даст им справедливые законы, в которых им отказано под властью императора?"
"Революционеры не смогут добиться успеха, - отвечал Витте. "Когда-нибудь может быть установлена республика, но мы не доживем до этого дня, потому что Романовы будут править Россией по крайней мере еще сто лет". Витте, умерший в 1915 году, не дожил до падения дома Романовых, хотя оно наступило бы гораздо раньше, чем он предсказывал.
-
Еврейская делегация вышла из номера Витте ближе к полуночи. Их беседа продолжалась более трех часов. Шифф сделал заявление для представителей прессы, которые с нетерпением ждали подведения итогов: "Хотя обсуждение по своей природе не могло привести к каким-либо немедленным практическим результатам, присутствовавшие на конференции джентльмены... считают, что с течением времени и косвенно взаимный откровенный обмен мнениями и взглядами не может не привести к благоприятным последствиям".
Шифф отправил более полный отчет Филипу Коуэну из The American Hebrew. "Пожалуйста, не используйте мое имя в качестве информатора", - проинструктировал он журналиста.
Витте настроен наиболее либерально и сочувственно, но опасается, что все, кроме постепенного устранения инвалидности, неосуществимо. Мы искренне пытались внушить ему необходимость предоставления полных гражданских прав и без обиняков заявили, что если это не будет сделано, то постоянно растущее еврейское влияние в Америке будет направлено против России.... Мы чувствуем, что произвели впечатление на Витте лично. Окажет ли это какое-либо влияние на российское правительство, покажет будущее.
Как и опасался Шифф, газеты предположили, что на его широко разрекламированной встрече с Витте наверняка обсуждался вопрос о выпуске российских облигаций. Но и Шифф, и Селигман резко отрицали, что какие-либо финансовые вопросы обсуждались. "Не было ни малейшего намека на вопрос о финансировании каких-либо займов", - написал Селигман президенту Рузвельту через несколько дней после встречи с Витте. "Газеты сфабриковали этот вопрос из ничего, и в подобных сообщениях нет ни капли правды".
Но если тема финансирования России не обсуждалась в деталях, то в общих чертах она все же прозвучала. По словам Витте, Шифф повторил свое предупреждение о том, что если Россия не изменит своих взглядов, то он всеми силами будет стараться отказать империи в американском капитале. Русский не мог не восхититься бравадой Шиффа, хотя и считал поведение банкира временами антагонистичным, даже воинственным. "Я никогда прежде не встречал такого еврея, как Шифф", - вспоминал Витте много лет спустя.
Гордый, величественный, осознающий свою власть, он торжественно заявил мне, что до тех пор, пока царское правительство будет продолжать свою антиеврейскую политику, он приложит все усилия, чтобы сделать невозможным для России получение копейки в Соединенных Штатах. Он стукнул кулаком по столу и заявил, что правительству, потворствующему резне и бесчеловечным преследованиям по религиозным мотивам, нельзя доверять, что такое правительство - пятно на цивилизации и не может долго существовать, ибо несет в себе семена разрушения.
Шифф вернулся в Бар-Харбор и узнал, что в офис Kuhn Loeb на Манхэттене доставлена бомба, предназначенная для него. Она прибыла с утренней почтой, спрятанная в пакете, обернутом оливково-зеленой бумагой. Предполагаемый отправитель, чье имя было напечатано на внешней стороне посылки, сразу же привлек внимание клерка: Король Эдуард VII. Внутри находилась сосновая коробка с раздвижной крышкой, похожая на пенал. На коробке золочеными буквами было написано имя короля Эдуарда. Заподозрив неладное, клерк поднял крышку, вместо того чтобы сдвинуть ее, и, возможно, тем самым спас себе жизнь. Потенциальный террорист сконструировал грубое устройство таким образом, чтобы оно взрывалось при откидывании крышки, зажигало спички и цилиндр с порохом, который, в свою очередь, воспламенял пули 38-го калибра и свинцовые пули. Потянув крышку вверх, клерк невольно обезвредил импровизированную бомбу.
Когда репортеры пришли в офис Kuhn Loeb за комментариями, Отто Кан назвал письмо-бомбу розыгрышем. "В первую очередь, - сказал он,
Любой, кто хоть что-то понимает, знает, что мистер Шифф не открывает свою почту. Если бы вещь была действительно опасной и взорвалась, пострадал бы клерк, в чьи обязанности входит открывать почту. Кроме того, мистер Шифф находится в Бар-Харборе. Кроме того, если кто-то послал ее со злым умыслом, он должен был быть странным человеком, чтобы не знать, что тот факт, что на коробке написано имя короля Эдуарда VII, привлечет к ней внимание и вызовет подозрения. Однако я думаю, что это сделал какой-то практичный шутник. Конечно, я не вижу в этом особой шутки, но шутки бывают странными, а шутники - еще страннее.
В Бар-Харборе Шифф отнесся к покушению на свою жизнь, которое было совершено собственноручно, достаточно серьезно, чтобы выставить охрану у коттеджа Бан-и-Брин, где жила его семья.
Кто стоял за бомбой? Детектив нью-йоркской полиции, занимавшийся этим делом, предположил, что это "дело рук какого-то чудака, проигравшегося в спекуляциях на Уолл-стрит". Но время для взрыва было выбрано странное: он произошел сразу после встречи Шиффа с Витте. В некоторых сообщениях в прессе высказывалось предположение, что Шиффа выбрали мишенью из-за его финансовой блокады России. В то время Шифф не придал этому значения, но несколькими месяцами ранее он получил угрозу убийства от человека, который называл себя Зантисом Парозицем (очевидно, вымышленное имя) и утверждал, что он русский. Парозиц утверждал, что представляет группу, которую он окрестил "Тайным обществом угнетателей эгоистичных и жадных евреев Западного полушария", и заявлял, что ее задача - "убить любого еврея, занимающего видное положение или богатого... в Северной или Южной Америке".
Полиция так и не нашла виновного в заговоре с бомбой.
