1 апреля 1902 года. Ставка Верховного главнокомандующего

– Вот, государь. – Ротмистр Шершов протянул императору лист бумаги. – Здесь телеграммы, направленные в британское посольство в России из Форин Офиса, и действия, предпринятые послом Скоттом на следующий день.

– Расскажите своими словами, Александр Александрович, – потер воспаленные от недосыпа глаза самодержец, – а я послушаю и похожу, разомну ноги…

– Пятнадцатого марта, почти сразу же после взрыва «Александры» на рейде Константинополя, посольство получает телеграмму о том, что среди прочего лимит средств на закупку дров составляет тридцать один фунт. И почти сразу же мистер Скотт испрашивает аудиенцию на шестнадцать ноль-ноль следующего дня, на коей заявляет о крайней озабоченности Британской империи относительно даже не возможной, а вероятной причастности российских подданных к этому злодеянию. Пятнадцать плюс шестнадцать – как раз тридцать один.

– А когда посол получил телеграмму с описанием инцидента? С подробностями?

– Спустя три часа. Телеграмма была шифрованной, дешифровка заняла у нас восемь суток и… Государь, в ноте посла было несколько деталей, не вошедших в ту телеграмму.

– Ну, это неудивительно. Такие инциденты готовятся долго, тщательно и более подробное описание вполне могло быть доставлено дипломатической почтой. Вернее всего, и сама телеграмма писалась в расчете на то, что когда-нибудь мы ее расшифруем, и тогда она объяснит, откуда послу стало известно об этом инциденте. Хотя для доказательства сговора этого, конечно, недостаточно.

– Далее… Двадцать восьмого марта посольство получает телеграмму, что лимит расходов на уголь – уже не на дрова, а на уголь! – составляет пятьдесят фунтов…

– И мистер Скотт испрашивает аудиенцию на завтра, на двадцать два часа субботы. Причем в японском и турецком посольствах тоже замечены некие признаки возбуждения. Двадцать два плюс двадцать восемь… Во Владивостоке в это время пять утра…

– А в Персидском заливе – двадцать два тридцать. И вся ночь для минных атак впереди. И третья телеграмма: «Лимит на закупку угля признан ошибочным, ожидайте следующего циркуляра». После чего господин посол, извинившись, отменяет аудиенцию, ссылаясь на благополучное разрешение некоего недоразумения.

– Хм. Да, тут они ошиблись. Вы ведь именно поэтому обратили внимание на дрова и уголь?

– Именно так, ваше императорское величество. Это действительно ошибка. Все когда-нибудь ошибаются.

– То есть если они не осознали последствия этой ошибки (а в суматохе вполне могли этого и не сделать – просто недооценить нас), нам, точнее, послу Скотту, нужно ждать следующей телеграммы?

– Полагаю, да, государь. Вероятно уже в эту пятницу, четвертого апреля.

– Что-то вроде «Скорректированный лимит расходов на уголь составляет… двадцать шесть фунтов»?

– Вроде того, государь.

– Интересно, – задумался император. – А не могут ли на телеграфе немного… перепутать? Только вот в какую сторону? Если господин посол испросит аудиенцию слишком рано, когда группировки противника еще не будут готовы, мы с чистой совестью сможем нанести превентивный удар… Хотя нет. Боюсь, подготовка нашей армии и особенно флота пока не та… К тому же нас все равно обвинят в нападении, поспеши посол хоть на неделю, хоть на год. Хм, с другой стороны, если мистер Скотт несколько запоздает, скоординированное нападение британцев и японцев де-факто произойдет до объявления войны… Ваше мнение, господин ротмистр?

– Я бы увеличил посольский лимит, государь. На один фунт. Этого будет вполне достаточно. К тому же вряд ли они сменят шифр. Если посол получит дополнительные инструкции, ошибка в них тоже вполне возможна. И если мне будет позволено…

– Вам будет позволено, Александр Александрович. В случае, когда это необходимо для защиты страны, вы можете даже использовать чернильницу посла в качестве ночного горшка, как бы грубо это ни звучало и ни выглядело.

– В этом пока нет необходимости, государь. – Ротмистр улыбнулся, но тут же посерьезнел и уточнил: – Пока нет. Дело в том, государь, что прямого кабеля между Петербургом и Лондоном не проложено. Телеграммы в британское посольство поступают либо через Швецию и Финляндию, либо же через Германию.

– Вот как?

– Именно так, государь. И если финский кабель будет поврежден, к примеру, людьми господина Цилиакуса…

– То… Вы хотите сказать, что ошибку в телеграмме могут допустить немцы? Вы действительно в состоянии… организовать это?

– Мы много работали, ваше императорское величество.

– Я заметил. И я ценю это. Все Отечество ценит. Хотя, – император усмехнулся, – оно и не в курсе иных… деталей. И не будет в курсе еще минимум сто лет. Действуйте, ротмистр. Пусть господам британцам будет немного теплее, даже немного жарче. Если все получится, советую найти хорошего портного. И вам лично, и непосредственным исполнителям.

– Мы подождем результата наших усилий, государь.

Историческая справка

Александр Александрович Шершов – один из основателей русской контрразведки. С крайне ограниченными ресурсами противостоял японской разведке во время Русско-японской войны.

5 апреля 1902 года. Нью-Йорк

Отвлекаться на посторонние дела на рабочем месте неправильно. Иногда хочется плюнуть на правила, особенно весной, когда только что вернулась из путешествия в Уругвай, не оправилась от полученных телесных ран и душевных потрясений и еще не вошла в привычный рабочий ритм. Однако эти обстоятельства не были определяющими для аккуратной и строгой начальницы почтовой службы Pacific Express. Приехав в офис после встречи со своим боссом Терезой Леб, она засела в своем «аквариуме» и уже час занималась явно не служебными делами.

Со стороны казалось, что молодая женщина увлеченно читает книгу графа Толстого «Воскресение», проговаривая вполголоса текст и помечая для себя самое интересное на полях и бумажке. Но это только на первый взгляд. На самом деле шеф Pacific Express, известная нам как русская подданная Мария Александровна, торопилась передать в Россию информацию, обжигающую руки, как печеная картофелина.

Когда спешишь, выходит еще медленнее. Поэтому, испортив две шифровки, Маша, закусив губу, старательно пересчитывала строчки и параграфы в своем шифроблокноте, перенося на клочок бумаги цифры с закодированным текстом.

Графу Канкрину! Срочно! Особо важно! В течение ближайших суток в Берлине состоится покушение на капитана гессенской драгунской гвардии, внука королевы Виктории Альберта Шлезвиг-Гольштейнского. Исполнитель – кто-то из русских подданных, студентов берлинского университета. Публично демонстративно будет заявлено, что теракт – месть социалистов-революционеров за унижение и порабощение Китая объединенными войсками европейских держав. Реальная цель – окончательно и бесповоротно поссорить Россию с Англией и, если получится, с Германией…

* * *

– Не представляю, зачем нужны эти игры с русскими. – Джейкоб Шифф раздраженно бросил на стол перчатки и отвернулся к окну, меланхолично разглядывая великолепный пейзаж за окном фамильного поместья Рокфеллеров Kykuit. – Романовых нужно давить, как клопов, а не разыгрывать с ними