Люди возят деньги в «напузных» сумках, в специальных потайных карманах, на пышной груди. Я же всегда пользуюсь старым испытанным способом: деньги складываются аккуратной стопочкой, помещаются сначала в полиэтилен (чтобы не пропотели!), затем в детский носок, который, в свою очередь, пришпиливается английскими булавками к, пардон, трусам. Этот простой способ обладает одним очень даже неплохим побочным действием: он является своеобразным поясом верности. Кому придет в голову заниматься интимом, имея в нижнем белье тщательно скрываемую тайну?! Свои деньги всегда ближе к телу, чем случайная любовь!

Поэтому, начать свои действия с посещения туалета я была вынуждена не по причине природных желаний, а сугубо из необходимости достать деньги! Что про меня подумал полицейский, не знаю, но из этого места общественного польхзования я вышла гораздо более уверенная в себе, чем вошла туда. Следующим пунктом нашей программы было уже вполне приличное место:

– Нужно найти пункт обмена валюты. Не могли бы вы показать мне дорогу?

– О`key! Пошли! – он легко подхватил мою сумку и куда-то меня повел. Вокзал оказался крытым зданием с лестницами на второй этаж, множеством магазинчиков, киосков, игральных автоматов. Словом, это был целый мир, чужой для меня и живущий какой-то своей, на первый взгляд, опасной жизнью. Увидев пункт обмена валюты, я еще более оживилась, однако, всю наличную валюту, так тщательно пересчитанную давешней таможенницей, догадалась не менять. Следующим пунктом нашей программы была камера хранения – не таскать же багаж за собой! Поместив мою сумку в ячейку, мы в том же составе двинулись к билетной кассе. Там я облегченно купила билет к имеющейся плацкарте (или плацкарту к имеющемуся билету?) на завтрашний поезд и на такой перспективной в смысле моего будущего ноте рассталась с добрым паном полицейским, которого ждали служебные обязанности. Это был галантный польский пан №2 и я еще сильнее полюбила всех польских панов.

Я же отправилась бродить по вокзалу. Почему-то город меня вовсе не манил своей неизвестностью. Наверно, по причине позднего времени – кому охота тащиться по незнакомым улицам никогда невиданного города на ночь глядя? Вот с утра – другое дело! А пока что я забрела в зал с расписанием движения поездов, остановилась у табло и принялась внимательно рассматривать. Если кто-то думает, что польский язык прост для понимания, так как относится к группе славянских языков, то он в корне ошибается. Мы с дочкой однажды переключили мобильный телефон на польский язык, думая, что поиграем и вернем все назад. Ан, нет! Не тут-то было! В выводимых на экран надписях и командах я не могла понять ровным счетом ничего и выход в меню, в режим смены языка занял у меня методом «тыка» более получаса. Так что и теперь, стоя у табло, я напоминала себе барана, пристально рассматривающего новые ворота. За этим занятием я не заметила, как ко мне подошел мужичек и стал с интересом приглядываться. Постояв в непосредственной близости от объекта, он решил пойти на контакт, и заговорил со мной по-польски. Я ничего не поняла, но, догадавшись, что пан интересуется просто так, произнесла уже ранее выручившую меня фразу:

– Pan, Russian, English? (Пан, русский, английский?)

– Russian, русский! – обрадовался пан и начал выяснять, что бы я хотела найти на табло. Но беседа с ним у меня не заладилась. Видимо сказалось нервное напряжение, пережитое давеча. Я, как сомнамбула, передвигалась по залу, мужичок – за мной и все пытался выяснить, куда бы я хотела поехать. Я отвечала что-то невпопад, но пан не отставал и в голове у меня начал выкристаллизовываться вопрос: «А где же я буду ночевать?». Но мужик ничего полезного подсказать не смог, а Сташековы «молодожевы схрониськи» не вызвали у него никаких ассоциаций с реальностью. Поняв, что помощи от него не дождаться, я решила еще раз попытать счастья в полиции, куда и попала с помощью этого непрошеного гида. На сей раз это был полицейский участок. За стойкой сидел солидный дядечка-полицейский, говоривший на ломаном русско-английском диалекте. Как и прочие поляки, он проявил ко мне живейшее участие.

– Ах, проше пан, – пыталась объяснить я ему, – я приехала из России на свидание с женихом. Но жених не явился: то ли опоздал, то ли заблудился, то ли не захотел! Завтра я уеду домой. Но сейчас мне надо где-то переночевать.

– Конечно же, пани надо в отель! – бодро предложил догадливый полицейский.

– Но надо отель подешевле! – и я опять попыталась впарить «молодожевы схрониськи». Но, то ли я неправильно записала, то ли пан Станислав меня дезинформировал, то ли, что самое вероятное, эти «схрониськи» являются чем-то сродни наших «вороньих слободок» и приличные люди там просто не живут. Однако, пан полицейский старательно пытался мне помочь. Долго искал адреса и телефоны варшавских гостиниц, ничего не нашел и предложил поехать на такси, мол, шофер довезет. Этот вариант меня не устраивал в корне!

ГЛАВА 9

По непонятной мне причине, я до сих пор абсолютно уверена, что незадачливого туриста в машине такси ждет жуткое надувательство. В жизни уже не раз мне приходилось стоять на обочине, призывно размахивая рукой и требуя остановки частника. И каждый раз я добиралась жива, невредима и не ободрана наподобие липки. Однако, опыт одних моих знакомых, которые ехали на такси с Казанского вокзала на Ярославский целых полчаса и заплатили таксисту полтыщи рублей, останавливает меня не хуже стоп-сигнала. Ведь нет никакой гарантии, что меня не покатают по ночной Варшаве и не высадят потом на соседней улице у самого дорогого отеля! Так что ночное такси было отвергнуто бесповоротно!

Я побрела из полицейского участка по коридору, собираясь бросить свои косточки на кресло в зале ожидания. Пройдя шагов десять, я вдруг услышала радостный оклик:

– Проше пани! Вернитесь!

Реагировать не хотелось, но любопытство «сгубило кошку», я сначала обернулась, а потом тоскливо потащилась обратно.

– У меня есть идея! – звал меня давешний полицейский пан.

– На каких языках говорит ваш пан жених? – продолжал он кричать воодушевленно.

– Немецкий, английский, немного польский… – все еще не понимая, отвечала я. Закончить перечисление лингвистических особенностей бельгийского гражданина я не успела, так как полученная информация привела моего пана полисмена просто в фурор:

– Прекрасно! Великолепно! Такая коханая пани! Он не мог не приехать! Это маленькая ошибка! – расплескивал он брызги энтузиазма, – сейчас мы прокричим по радио и все будет окей!

Надежда получить наконец свой синий букет, хотя и изрядно потрепанный, в душе моей угасла не совсем и я деловито поинтересовалась:

– А текст какой кричать будем? И как: хором или речитативом?

Заботливый