внутри страны и за ее пределами. Ее огромным желанием теперь стала немедленная возможность переселения из временного Зимнего дворца в новый каменный на левом берегу Невы, который еще не был завершен строительством, ибо придворный зодчий Растрелли запросил довольно значительную сумму для его окончательной внутренней отделки, а казна в тот период была не в состоянии оплатить предоставленную архитектором смету необходимых расходов.

В конце ноября 1762 года Елизавете Петровне стало значительно лучше. Императрица даже приступила к работе с государственными бумагами, начертала резолюцию на сенатском документе и высказала свое неудовольствие за бюрократическое затягивание сроков решения важных государственных дел. Однако 12 декабря у императрицы произошел тяжелейший приступ удушья со рвотой и мучительным кашлем. Врачебный консилиум медиков того времени пришел к неутешительному заключению о признаках ближайшей кончины государыни. Вероятно, предчувствуя свою ближайшую смерть, Елизавета Петровна по примеру своих великих предков 17 декабря объявила Сенату именной указ: «Освободить всех содержавшихся во всем государстве людей по корчемству, уничтожить следствия, возвратить ссыльных и изыскать способ заменить другими средствами соляной доход, собиравшийся с великим разорением народа».

22 декабря в 10 часов вечера новый приступ поверг императрицу в крайне тяжелое состояние, 23 декабря она исповедовалась и причастилась, а 24-го изъявила желание собороваться. Вечером, накануне праздника Рождества Христова, Елизавета Петровна приказала читать над собой отходные молитвы и внятно повторяла их за своим духовником. Ночь и последующее утро 25 декабря прошли в агонии. Петр Федорович и Екатерина Алексеевна неотрывно пребывали у постели умирающей императрицы.

Историк Н. И. Костомаров, упоминая о последних часах Елизаветы Петровны, отмечал: «В приемной, перед спальней собрались высшие чиновники и сановники. В начале четвертого часа пополудни вышел из спальни старший сенатор, князь Никита Юрьевич Трубецкой и объявил, что императрица Елисавета Петровна скончалась и государствует теперь в Российской империи его величество император Петр III».

Временный деревянный дворец на углу Невской перспективы и правого берега Мьи оказался последней официальной резиденцией российской императрицы – дочери Петра Великого. Елизавета Петровна скончалась в период завершения отделки нового каменного дворца на набережной левого берега Невы.

В камер-фурьерском журнале осталась последняя историческая запись бренной жизни императрицы, датированная 25 декабря 1761 года: «25-го числа во вторник в день Рождества Христова… пополудни в четвертом часу Ее Императорское Величество по воле всемилостивейшего Бога переселилась в вечное блаженство».

В записках придворного ювелира Иеремии Позье оставлено свидетельство о последних часах пребывания русской императрицы в своем временном роскошном дворце – в покоях, окна которых выходили на набережную реки Мьи: «Гроб с телом императрицы был установлен в зале, освещенной шестью тысячами свечей… Все статс-дамы и фрейлины окружали одр Елизаветы в глубоком трауре». Придворными были тогда особо отмечены необычный внешний вид и оперативные действия наследника престола Петра Федоровича – сына Анны Петровны и герцога Гольштейн-Готторпского. На его лице отсутствовало выражение печали и горя по случаю смерти тетушки, ранее объявившей его законным наследником престола. Петр Федорович довольно энергично распорядился построить вдоль временного Зимнего дворца Елизаветы Петровны гвардейские части, присягнувшие новому императору Петру III, и затем завизировал свой первый указ: «Генералитету, знатному шляхетству, дамам первых четырех классов иметь незамедлительный приезд ко двору Его Императорского Величества всем в цветных платьях, дамам быть в робронах [старинных женских платьях с кринолином. – Г. З.]».

В апреле 1762 года новый российский император поспешил перебраться из покоев временного Зимнего деревянного дворца, в завершенное, но до конца еще не отделанное здание каменного Зимнего дворца на набережной Невы.

Опустевший временный Зимний дворец, занимавший массивный квартал Адмиралтейской части, еще некоторое время использовался. В его залах изредка устраивались парадные обеды и маскарады. Однако вскоре все же началась бережная разборка дворцовых покоев и служебных помещений. В январе 1765 года «Санкт-Петербургские ведомости» опубликовали объявления, в которых предлагалось желающим взять подряд на разборку одного из дворцовых флигелей, а затем перевезти его в Красное Село и там поставить. Кроме того, через газету предлагалось желающим взять подряд для аккуратной разборки стен и части фасада временного Зимнего дворца и перевезти их на Исаакиевскую площадь к Синему мосту, где будет возводиться дворец графа И. Г. Чернышева.

К 1767 году от огромного дворцового здания остались лишь три каменных составляющих строения: театр, Тронный зал и кухня. Часть участка со зданием бывшего дворцового театра и Кухонный корпус по распоряжению Екатерины II приспособили под жилую квартиру для приглашенного в Россию знаменитого французского скульптора Этьена Мориса Фальконе, взявшего подряд на изготовление конного памятника Петру Великому («Медный всадник»). Огромный дворцовый Тронный зал тогда же превратился в рабочую мастерскую великого скульптора, где вскоре была изготовлена модель конной статуи. Немалое количество деталей роскошной отделки временного Зимнего дворца новая императрица Екатерина II повелела отдать для украшения строившихся дворцовых помещений своего фаворита Алексея Орлова и графа И. Г. Чернышева.

Уникальный богатый иконостас дворца передали «с уборами и кафедрой для поставления в деревянную церковь Во имя Входа Господня в Иерусалим», известную также как церковь Знамения Божией Матери, построенную в 1759–1765 годах по повелению Елизаветы Петровны. Освящение храма, возведенного на Невской перспективе у Лиговского канала, началось с его приделов: одного – в честь Знамения Пресвятой Богородицы (в сентябре 1765 г.), второго – во имя Святителя Чудотворца Николая (год спустя). Главный же придел храма – Входа Господня в Иерусалим – освятили позже всех, в июне 1768 года.

Знаменская церковь

В эту главную церковь и перенесли иконостас домовой церкви из бывшего деревянного временного Зимнего дворца императрицы Елизаветы Петровны, а позже данный иконостас установили в построенном на этом месте каменном храме (1804 г.), возведенном после сноса ветхого деревянного церковного строения.

По мнению современников, Знаменская церковь принадлежала к числу наиболее красивых храмов Северной столицы. При нем с 1865 года открыли приходское благотворительное общество для вспоможения бедным и приют для приходящих детей. Общество за свой счет до 1917 года содержало богадельню для престарелых и увечных женщин, убежище для малолетних детей-сирот со школами, бесплатной столовой и квартирой для них.

В 1922 году по решению ВЦИКа из храма изъяли все ценности. Со временем гонения на церковь усилились, священнослужителей и активно защищавших храм прихожан обвинили в антисоветской деятельности и репрессировали. Знаменская церковь не избежала уничтожения.

Дом генерал-полицмейстера Санкт-Петербурга Н. И. Чичерина

После завершения разборки временного Зимнего дворца императрицы Елизаветы Петровны Большую Морскую улицу вновь продолжили до Невского проспекта. Часть освободившегося квартала между рекой Мьей, Большой Морской улицей и Невской перспективой Екатерина II