– Знаешь что? Я попробую найти тебе печенье, сладкоежка. Если на пункте выдачи продуктов его не будет, то попробую с кем-нибудь поменяться, вдруг у кого осталось. Я дам за него, что угодно, лишь бы порадовать тебя.

– Обещаешь? – спросила Алиса с надеждой заглянув мне в глаза.

– Обещаю.

Я поцеловала ее в макушку и захлопнула за собой дверь. Отчего-то эти несколько секунд пока дверь закрывалась, оставляя заплаканную Алису за собой, особенно врезались в память. Это мгновение такое живое, что кажется будто оно происходит до сих пор. А если это так, то я все еще могу исправить, придержать дверь и остаться с сестрой или взять ее с собой. Только руку протяни. Это сводит с ума.

Около трассы уже стояла толпа людей с сумками, когда я подошла. Спустя двадцать минут показалась вереница военных машин. Они остановились как обычно и люди выстроились в очередь, но еду раздавать не спешили. Вместо этого, к нам вышли несколько мужчин, одетых в форму. Один из них скомандовал, чтобы остались только юноши и девушки до семнадцати лет. Люди стали растерянно оглядываться, но все же подчинились и все, кто был старше, отошли в сторону. Я осталась стоять в очереди за молодой кудрявой девушкой.

– Отлично. А теперь рассаживаемся по машинам, – снова скомандовал военный.

– Что происходит? – в толпе послышались испуганные возгласы.

– Эти юноши и девушки поедут вместе с нами в безопасное место. Распоряжение правительства.

Люди в форме стали чуть ли не силком затаскивать в машины молодых людей. Некоторые из них цеплялись руками за родственников: своих мам и сестер, которым довелось остаться дома, но военные грубо отрывали их от родных. Кто-то подошел ко мне и сурово сказал: «особого приглашения ждешь?» И вдруг я понимаю, что прямо сейчас меня запихнут в машину и увезут в неизвестном направлении, а Алиса останется совсем одна. Я пытаюсь вырваться и что есть силы кричу:

– Пустите, мне нужно домой! Вы не понимаете!

– Это ты не понимаешь, глупая девчонка, мы спасаем тебя. Замолчи и садись в машину.

– Нет, прошу, у меня осталась дома маленькая сестра! Я должна забрать ее! Пожалуйста, она ведь совсем одна!

Меня силой толкнули в грузовую машину к остальным и металлические двери захлопнулись прямо у меня перед носом. Я продолжаю отчаянно стучать и кричать, чтобы меня выпустили, но машина тронулась с места.

– Алиса, – прошептала я и закрыла лицо руками.

– Алиса, – повторяю я, сидя на кровати в серой комнате бункера.

Стук в дверь выдергивает из воспоминаний. Я заставляю себя встать и подойти к панели управления голосовым интеллектуальным помощником, иначе ГИП. Такая система расположена в комнате каждого жителя города и в рабочих сферах. Она – я называю ГИП она из-за женского голоса – взаимосвязана, а потому по ней можно связаться с любым горожанином, прямо как по смартфону, только ее не носишь всюду с собой. Также она выводит на экран территорию, прилегающую к комнате, передает выступления основателей, а еще может ответить на любой вопрос по устройству города и правилах в нем. А правил хватает. В Эрановуме стремятся избежать конфликтов по средствам полного равенства, а потому одинаковые условия жизни и правила для всех. Внешне выделяться нельзя, форменную куртку носить обязательно и никакого креатива. Приемы пищи по расписанию – опоздал больше, чем на десять минут, значит остался голодным. Даже на водные процедуры отводят лишь пятнадцать минут утром и столько же вечером в одно и то же время. По истечении трех месяцев проживания в Эрановуме происходит распределение по сферам. Та, в которую определили, остается закрепленной за новичком до конца жизни без права перехода в другую, разве, что можно добиться повышения должности, если будешь хорошо справляться со своими обязанностями, ну и место свободно. Только это может выделить человека среди других. Иначе говоря, каждый житель Эрановума заслуживает свою значимость лишь степенью полезности всему обществу, остальное не важно. Конечно, всегда есть те, кто правила нарушают. Таких, в наказание, отправляют на самую грязную работу. Продолжительность зависит от того, насколько велика провинность.

Я слегка касаюсь экрана и на нем появляется непроницаемое лицо куратора, стоящего за дверью.

– ГИП, открой дверь, – нехотя говорю я.

Раздается резкий звук и передо мной появляется Сандр. Его черные глаза сосредотачиваются на моем лице.

– С сегодняшнего дня с вашей группой будет работать психолог. Твои дни – понедельник, четверг и суббота в десять часов утра. – Он смотрит на свой браслет, который высвечивает текущее время и добавляет: – у тебя полчаса на сборы. Кабинет 413 этажом выше.

– Мне не нужен психолог, – уверенно говорю я.

– Это не тебе решать. – Он слегка стучит по часам и повторяет: – у тебя полчаса.

Он разворачивается и шагает вдоль жилых комнат.

– А если я не пойду? – кричу ему вслед.

– Силой потащу, – бросает он даже не оборачиваясь.

Я недовольно вздыхаю, но все же иду переодеваться.

Темно-коричневый шкаф открывается с глухим скрипом. Я осматриваю его нутро в поисках одежды. На полках справа стопкой лежат несколько джинсов и пять футболок белого, черного и серого цвета. Не слишком радужно. В выдвижном ящике нижнее белье, а слева на тремпелях висят два махровых халата белого цвета и отдельно серая куртка. Подобный набор одежды есть у каждого жителя Эрановума. Отличие лишь в форменной куртке: спереди слева кожаная нашивка с двумя серебряными значками; на первом длинном прямоугольном указано имя, а на втором круглом, всего в двадцать миллиметров диаметром, номер группы, к которой относится ее владелец. На моей куртке цифра десять и имя Ева.

Я натягиваю белую футболку, а поверх нее надеваю форменную куртку, которую нас настоятельно просят носить, а затем выхожу из комнаты и направляюсь по лестнице на четвертый этаж. На этом этаже растянулись кабинеты тех, кто в основном занят умственным трудом. Здесь же находится и кабинет психолога под номер 413. Стучу. Через мгновение дверь открывается. Я попадаю в просторное помещение со стенами, окрашенными в фисташковый цвет. По левой стороне стоят громоздкие открытые шкафы из темного дерева, набитые разными книгами. Я прохожу вдоль полок и вижу пособия по психологии и психиатрии, трактаты известных философов.

– Вас зовут, Ева, правильно? – раздается мужской голос.

Я оглядываюсь и вижу сидящего в кожаном кресле молодого человека лет тридцати пяти. От него так и веет неким благородством, а прямоугольные очки в тонкой изящной оправе подчеркивают интеллигентность. Он жестом приглашает сесть напротив него в