— Неужели я перепутал время? Мне казалось, до нашей встречи ещё почти полчаса…

— Не волнуйтесь так, мистер Юхнер, — сказала Кира. — Ничего вы не перепутали. Я просто пришла пораньше, чтобы прочувствовать атмосферу. Хотела изнутри взглянуть на проект, который вы так удачно курируете.

— О, атмосфера тут совершенно особенная! Особенно ближе к вечеру, когда идёт основной наплыв посетителей. Но и сейчас, как видите, публика уже собирается. Людей интригует новое, необычное…

— Да, необычного тут хватает. — Журналистка покосилась на башню. — Сама я, честно признаться, не настолько близка к искусству. Поэтому — вот, взяла с собой консультанта. Знакомьтесь, это Стэн Логвин. Специалист по визуальным решениям.

Кира улыбнулась мило и кротко, как пригревшаяся на солнце гадюка. Куратор Юхнер с интересом взглянул на Стэна:

— Чрезвычайно рад. Хотя был уверен, что знаю всех арт-критиков в городе.

— Здравствуйте, мистер Юхнер. Я не арт-критик в… э-э-э… классическом понимании. Мой интерес — скорее прикладного характера. И да, примите мой комплимент — фотографии весьма недурны.

— Польщён высокой оценкой. Но позвольте провокационный вопрос — недурны исключительно фотографии? Живописная часть Салона вызывает у вас меньший энтузиазм? Именно такой подтекст почудился мне в ваших словах.

— Верно, — подтвердил Стэн. — Живопись — это не мой конёк. Не все эксперименты могу по-настоящему оценить. Но раз уж речь зашла… Мистер Юхнер, я тут подслушал кое-какие кулуарные разговоры… Так вот, насколько я понял, не все художники, способные блеснуть на Салоне, оказались среди участников…

— Речь о ком-то конкретном?

— Одно имя мне запомнилось — Эрик Белл. Судя по отзывам, настоящий талант с какой-то необычной картиной.

Куратор задумался:

— Погодите-ка… Эрик Белл… Знаете, я старался лично оценить все картины, представленные на выставку, но их очень много, как вы могли убедиться… Впрочем, припоминаю — да, одарённый юноша. Мне доводилось о нём слышать и раньше, видел пару его полотен на других выставках. Потенциал у него определённо есть. Я был бы рад увидеть мистера Белла и на нашем Салоне. Но, увы, не сложилось…

— Что ему помешало?

— Подробностей я не знаю. Этим занимался мой ассистент.

— Было бы любопытно с ним побеседовать.

— Право же, мистер Логвин, стоит ли так зацикливаться на одном-единственном живописце, пусть и талантливом? У нас в экспозиции — десятки других достойных имён, чьи работы ожидают зрительского внимания…

Кира долго и с интересом слушала, но теперь решила вмешаться. Она непринуждённо тронула куратора за плечо:

— Мистер Юхнер, у каждого свои предпочтения и причуды. Мне кажется, будет правильно, если мистер Логвин удовлетворит своё любопытство. Пусть ваш ассистент уделит ему пять минут. Вы ведь не сочтёте такую просьбу наглостью с моей стороны?

— Ни в коем разе, мисс Вишниц! — поспешно сказал куратор. — Но, видите ли, тут есть досадное техническое препятствие. Мистер Ингвардсен вчера сказался больным, и его сейчас нет на месте…

— Ах, мистер Юхнер, — сказала Кира с печалью в голосе, — ну разве это проблема? Дайте мистеру Логвину домашний номер мистера Ингвардсена — и дело с концом. Пусть дальше разбираются сами. А мне уже не терпится приступить с вами к интервью один на один. Надеюсь, наше желание обоюдно.

— Да-да, конечно!

Куратор вытащил из кармана записную книжку в кожаном переплёте с тиснением, быстро перелистал:

— Итак, мистер Логвин, вот его номер.

— Диктуйте.

Стэн достал свой потрёпанный картонный блокнот. Пока он корябал цифры огрызком карандаша, Кира стояла со скучающим видом. А когда он закончил, бросила на него красноречивый взгляд, в котором читалось: «Будешь мне должен». Взяла куратора под руку и удалилась, цокая каблучками.

Ещё минут двадцать Стэн побродил по выставочному залу, глазея на фотографии. Жанровый разброс впечатлял — от мрачного реализма (землекопы, перемазанные донельзя, натужно выгребают лопатами мокрую, тяжёлую глину) до шуточных коллажей (двое детишек, разинув рты, стоят перед циклопическим тостером величиной с двухэтажный дом).

Стэн спросил себя — интересно, а что он сам сфотографировал бы, если бы стал участником? Впрочем, глупый вопрос. Чтобы поучаствовать в выставке, надо о ней как минимум знать заранее. А откуда бы он узнал? В пресловутом «Курьере» он до сих просматривал только новости, сиречь криминальную хронику. Не из интереса, конечно, а по необходимости, чтобы ориентироваться в текущих раскладах. Ну, иногда читал ещё репортажи с боксёрских рингов и смотрел коэффициенты тотализатора. Рубрика же, которая про искусство, существовала где-то в перпендикулярной плоскости…

Он взглянул на часы и вышел из зала.

На стене в вестибюле неожиданно обнаружился таксофон. Выглядел он, правда, причудливо — не обычный прямоугольный ящик, а полушарие, посверкивающее хромом. И повесили его, вероятно, больше для красоты, чем для дела. Но всё-таки он работал — Стэн, услышав гудок, набрал нужный номер.

Ответа не было долго, почти минуту. Потом, однако, всё же раздался голос, вялый и сипловатый:

— Да.

— Добрый день. Могу я поговорить с мистером Ингвардсеном?

— У аппарата.

— Прошу прощения за беспокойство. Моя фамилия Логвин, ваш номер я получил от мистера Юхнера. Хотел бы с вами проконсультироваться по поводу выставки.

— Слушайте, мистер… э-э-э… Сейчас не самый подходящий момент. Давайте позже, дня через три… Или лучше через неделю…

— Я не отниму у вас много времени. Вопрос касается одного из художников…

На том конце провода послышался странный треск. Собеседник выругался сдавленным шёпотом. Стэн спросил:

— Мистер Ингвардсен, всё в порядке?

— А? Ну, это как посмотреть…

— Нужна помощь? Давайте я к вам подъеду.

— Не лезьте в это, мой вам совет… Держитесь подальше…

— Просто скажите адрес.

Несколько секунд было тихо, и Стэн уже собирался напомнить о себе собеседнику, но тот заговорил сам:

— Это полный бред… Вчера, потом ночью…

— Мы во всём разберёмся. Где вы живёте?

— Оловянный проезд, дом тридцать один… Но я же вам сказал…

— Ждите.

Стэн метнулся к гардеробщику, забрал плащ и выскочил на улицу. Добежал до парковки, прыгнул за руль. Машина рванула с места, разбрызгав лужу. Улица полетела навстречу, дождь размазался по стеклу.

Ехать, к счастью, было недалеко, минут десять. Время тоже было удачное, между утренними и предобеденными заторами. Стэн пару раз почти проскочил на красный, успев буквально в последний миг.

Нужный кондоминиум примостился чуть в стороне от дороги. Трёхэтажный кирпичный дом на дюжину квартир — не роскошный, но солидный и основательный. Стэн припарковался у входа. На