С горем пополам заставляю себя расслабиться, только бы пытка эта закончилась, хотя с другой стороны вечность бы так просидел, ощущая её округлости. В трусах от возбуждения уже больно, надо срочно дышать, а ещё в идеале холодный душ принять и присесть раз двадцать.

— Вот, так отлично. Кому ещё помочь? — спрашивает.

— Мне, — с улыбкой отвечает Леха, похотливым взглядом Кроху мою сжирая, а я психую от этого, кулаки непроизвольно сжимаю.

Но Оля, видимо, тоже взгляд этот на себе ловит, даже я такого себе не позволяю, хотя хочется позволить с ней себе вообще всё. Она ухмыляется, подходит к нему, и как только он наклоняется, она садится к нему на спину, как на стул, ногу на ногу закидывает и сидит посмеивается, пока он там снизу от ноющих мышц корчится.

И я радуюсь, как придурок, как будто она это из-за меня сделала, и на эйфории после тренировки подлетаю к ней.

— Подвезти, Ольга Сергеевна?

— Спасибо, Ковалёв, но сегодня дождя нет, поэтому не нуждаюсь, — говорит, даже не взглянув на меня, и уходит, виляя задницей, чтоб ее…

— Опять отбрила? — подходит сзади Колос, закидывая руку мне на плечо.

— Да пиздец!

Глава 6. Антон

Этим утром мышцы почти не болят, и чувствую я себя вполне сносно. Снова спал всю ночь как убитый, напитавшийся прикосновениями Крохи, правда сны такие видел, что ух…Трахаться невозможно хочется, но вот херня такая, что хочется только с ней. Шальная мысль позвонить Даше или пойти снять кого-то в клуб в голову заскочила, но я её быстро оттуда клюшкой выбил, потому что не хочется больше так, чтобы на одну ночь и тупо ради секса.

Я Олю хочу. Сергеевну. Так сильно, что стояк не падает почти, когда о ней думаю. А думаю я постоянно!

Сегодня у нас земли нет, но Кроха наверняка будет в спорткомплексе. Сава вчера сказал, что она и его мелких взяла тренировать два раза в неделю, а у него как раз сегодня занятие с ними перед нашим льдом.

Именно поэтому иду пораньше, чтобы точно увидеться. Жизненно необходимо на неё глянуть, как наркоман за дозой бегу.

Недалеко от спорткомплекса бабуля цветы продает, замечаю, когда паркуюсь, и ноги сами туда тянут меня. Что скажу Оле — не знаю. Что буду делать, когда отошьет — не знаю. Но девочки любят цветы, да? Что-нибудь придумаю. На крайний случай букет в руки кину и убегу, чтобы обратно не вручила.

Бабуля продает полевые, на мой вкус красиво, но вкус у меня только на шмотки и девчонок точно хороший, другому доверять опасно, но выбирать не приходится, и уже через минуту я тащусь по коридорам спорткомплекса к кабинету Ольги Сергеевны, надеясь застать, или наоборот не застать её там.

И её нет, и дверь не закрыта, но, думаю, это к лучшему. Быстро ставлю букет в какое-то подобие вазы, оставляю на столе и сбегаю быстро, пока она меня не заметила и букетом этим по роже не съездила. Начнёт опять свою песню про субординацию, про наглость и бла-бла. Других девчонок хер отцепишь, как прилипнут, а эта только и делает, что отталкивает. Понимаю, что мы все ещё нихера не знакомы, меня слишком быстро на ней заклинило, но мать твою, чё ж ледяная такая!

Перед тренировкой она не появляется, во время тренировки тоже. Постоянно пытаюсь найти её глазами, косячу из-за этого, Палыч орёт.

— Ковалев, тебе очки купить? Где ты летаешь?!

— Простите, Виктор Павлович, задумался.

— Задумался он. Десять отжиманий, упор лёжа!

Отжиматься на льду то ещё веселье, стоять на льду краем лезвия и голыми руками в лёд упираться. Палыч всегда заставляет снимать перчатки, чтобы наказание жестче ощущалось, и это всегда работает. До конца тренировки я беру себя в руки, но в редкие секунды всё-таки ищу Кроху глазами. Но все без толку. Её нет.

— Сава, слыш, — спрашиваю, когда уже сидим в раздевалке, — у тебя Сергеевна детей забирала сегодня на тренировку?

— Не, она свалила куда-то на два дня, сказала не беспокоить, и вообще по субботам вроде работать не будет она.

Интересно… Куда она так бежит по субботам, что не приходит на работу?

Мне хочется знать о ней всё, помочь чем-то, если нуждается. Домой отвозить, в кино водить, эмоции какие-то дарить, смотреть, как улыбается. Но пока из эмоций в мою сторону у нее раздражение и фырканье, но от ненависти до любви один шаг, вроде, но я и сто шагать готов, если в итоге всё во взаимность с её стороны выльется.

— Сколько ей лет? — вдруг спрашивает Лёха. В последнее время бесит меня, аж кулаки чешутся, хотя мы все время нормально общались. Просто он так на Кроху смотрит, что у меня кровь в венах закипает, а Леха в свои двадцать семь бабник похлеще нас всех вместе взятых будет. Он был женат в двадцать, два года прожили и развелись, не знаю причины, но после того он девчонками только так пользуется, и мне очень не хочется, чтобы он мою Кроху трогал.

Мою? Бля, да похер, мою! Будет моей. Тот факт, что у меня при виде нее сердце быстрее стучать начинает, я просто так не отпущу. Екает, искрит, значит надо все сделать, чтобы себе забрать.

— Двадцать шесть, — отвечает Сава. Охуеть. Серьёзно? Выглядит на двадцать максимум.

Лёха хмыкает и смотрит на меня хитро. И я понимаю, почему. Потому что это ему двадцать семь, а мне двадцать два. И этот тот самый конченый стереотип, где парень должен быть обязательно старше девушки. Нахуя, а главное зачем? Мне вообще похер, кто старше, кто младше, если чувства есть. Да и разница-то плёвая, четыре года всего. Короче, меня ничего не смущает, и эту улыбочку с лица Лехи стереть хочется. Только из команды вылететь желания нет, у нас с драками строго, мы с Савой подрались как-то, оба таких звиздюлей от тренера отхватили, что месяц пахали в два раза больше остальных, чтобы мозги на место встали. И встали же! Теперь если драка, то только за стенами комплекса и в идеале только с теми, кто не в твоей команде. Но лучше словами, конечно, потому что за