Валя строго посмотрела на него.

— Не шуми, хорошо?! Пойдем посидим где-нибудь, порешаем вопросы.

— Для тебя ничего не жалко, красавица. Куда только скажи, где самый лучший ресторан? — красивым акающим кавказским акцентом спросил тот, не снимая с лица широкую улыбку. — Хотя, сам знаю, что ты любишь, поехали, красавица души моей.

«Куда ты денешься от меня», — в то же время говорил его оценивающий взгляд, которого Валька, погруженная в свои планы, не заметила.

Глава шестая. Гога

После ночи, проведенной с Валей в обсуждениях планов мести, Гога проснулся в дурном настроении. Подруга всю ночь ерепенилась, без конца ругала Лийку, и вместо ночи любви он получил головную боль. Не помогал даже боржоми. Гога матюгнулся и стал думать, как воплотить план Вальки в действие. Он не очень-то верил, что Лийка может повестись на такое, но Валька его убедила. Точнее, сыграла роль его неприкрытая злоба к Раве, от которой он не мог освободиться уже долгие годы.

Тогда, после неудавшегося выпускного, он весь день проспал. Проснулся, когда уже было темно за окном. Судя по всему дома он был один. Родители держали ту самую пивнушку на въезде в город, где стоял злополучный памятник вождю. Она никогда не пустовала, поэтому закрывались поздно. Отец мог пропадать там днем и ночью, кроме воскресенья. В этот день он оставался дома, готовил шашлыки, на которые приходили немногочисленные земляки, рекой лилось грузинское домашнее вино, а потом пели свои родные песни, протяжные, многоголосые. Сегодня был будничный день. Гога выискивал что-нибудь съестное в холодильнике, когда прозвенел злополучный звонок. Не торопясь, он вышел на улицу, открыл ворота и тут же согнулся от удара в печень. Следующий пришелся в голову, и он больше ничего не помнил…

В школу, где учились Валька, Рава, Лийка, Гога пришел в пятом классе. Он был второгодником, поэтому был старше одноклассников. К десятому классу у него вовсю пробивались усики и вполне вероятно, что он уже брил все лицо, судя по пробивающейся черной щетине… Заносчивый, упрямый и драчливый, он с возрастом не менялся. И хоть не особо вышел ростом, был он ладненький, тонкий, как все юные кавказцы, с красивой шевелюрой и большими черными глазами. К концу учебы стал лидером всех плохих старшеклассников, побеждая тех не столько силой, сколько умением переманивать пачкой сигарет, выпивкой или подкарауливал своих недоброжелателей в темных местах с группой ребят. Не трогал только Раву, тот был слишком здоровым и независимым: высокого роста, накачанный, не из слабаков, он и сам мог набить морду любому. Тем более, он занимался боксом и не раз побеждал на соревнованиях разного масштаба. Поэтому Гога предпочитал с ним дружить. К окончанию школы и тот и другой считались среди девчонок самыми завидными женихами. И если Рава покорял всех своей неотразимой красотой, то Гога брал своей мягкостью и умением вскружить голову красивыми словами. Откуда он их брал — было непонятно, учитывая его бесталанность в учебе.

Но однажды он споткнулся. Об эту недотрогу Лию. Раньше он никогда особого внимания не обращал на нее, хотя заметил, как пацаны при виде гордой девчонки сворачивали голову, замолкали и прятали папироски. Привыкший брать нахрапом, он попытался дернуть ту за ее роскошную косу и привлечь к себе. И тут увидел перед собой огромные зеленые глаза, которые смотрели на него, нет, не с ненавистью, а с таким презрением, что он стушевался и тут же отпустил ее. Откуда-то само вылезло слово «извини», которого сроду не употреблял. С тех пор он стал издалека на нее посматривать и искать случая. Но не потому, что влюбился, просто его еще никогда так не отшивали, его самолюбие было задето. Кавказская кровь кипела от мщения, самые разные картины рисовались в голове, когда вдруг подошел Рава и попросил устроить свидание с одноклассницей. Это было последней каплей и план созрел.

«Ему то она точно не откажет», — был уверен Гога, а дальше в игру вступит он. Каково же было его удивление, когда Лийка отказала. С каким наслаждением он преподнес этот казус белли (ему нравилось это выражение, хотя он не знал его значения) Раве и как участливо улыбался побледневшему другу. Тот правда не сказал ни слова, а повернулся и пошел. Гога и здесь не смолчал:

— Может я еще раз попробую к ней подъехать?

И тут он понял, почему все боялись Раву. Когда тот повернулся, глаза его уже не светились синим цветом, а были серо-стального цвета, он весь набычился и навис над сверстником.

— Больше к ней не смей подходить, ты понял?

— Ты че, мне угрожаешь? — подбоченился Гога, его горячая кровь мгновенно вскипела.

— Я тебя предупреждаю, эта девчонка теперь под моей защитой.

— Она же тебя только что отшила, придурок!

— А вот это тебя не касается, сам разберусь.

— Так и разбирайся, я-то здесь причем, — уже миролюбивее ответил Гога. — Больно она мне нужна, подумаешь, красавица. У меня таких знаешь сколько.

— Таких у тебя не было и не будет. Кишка тонка, — усмехнулся тот и по-взрослому, добавил — Я предупредил, — и ушел, не обращая внимания больше на друга.

На следующий день, Рава вел себя как обычно, поздоровался с ним, шутил, веселился, как будто ничего не произошло. Но Гога ничего не забыл, затаил обиду и думал, как отомстить нежданному сопернику. Лийку он перестал замечать, и только в кругу пацанов, сидя на бревне в дальнем углу школьного двора, сыпал в ее сторону нелестные слова. И когда на всю школу прогремела история ее переписки с Валькой, был одним из тех, кто раздувал этот скандал изо всех сил. Пока снова не столкнулся с Равой. И стушевался до поры до времени.

А потом был выпускной. И он понял, что час расплаты настал. Ничего не понимающая Лийка легко согласилась на танец и даже улыбалась ему. Дальше все было делом техники, поговорил с Валькой, с другими, убедил оставить их одних. С рыжеволосой Валькой у них были непонятные отношения, они то дружили, то снова разбегались. Но ему нравились такого типа девчонки, зрелые, фигуристые, веселые. С которыми не надо было обсуждать Туманность Андромеды или цитировать «Я вас люблю».

На удивление подружка легко согласилась поспособствовать его замыслу. Но после того, что произошло на выпускном, и Раву из-за него отправили в колонию, она перестала с ним общаться.

И вдруг недавно они встретились в Москве, уже в новой стране и оказалось, что она посещает