те же рестораны, что и он. Его она конечно потрясла своим новым обликом и статусом бизнесвумен. Они поговорили как давние друзья и словно не было разлук и расстояний. Вскоре стали встречаться в его редкие заезды в столицу. Он оставался на ее квартире, где они устраивали шумные вечеринки. После нее он возвращался к себе с выпотрошенным кошельком и расшатанными нервами. Умела Валька крутить им, флиртуя с другими у него на глазах, не боясь его громких выяснений отношений. В таких случаях она морщила свой капризный носик и кривила рот, а затем просто уходила в спальню, захлопывая дверь перед его большим носом.

Но бесило его даже не это, а ее безумная любовь к Раве. Оказалось, что она работает с ним и даже была его бизнес-партнером. Её не останавливало то, что тот был женат на Лийке, она считала, что это неправильно и мечтала вернуть Раву любыми способами. Вскоре в свои планы вовлекла и его, Гогу. В их дуэте главную скрипку играла Валька, он и подумать не мог такого, когда много лет назад, после первой ночи, бросил ее, считая ветреной и глупой. Но сейчас глядя на нее он вдруг подумал, что был дураком, девчонка оказалась совсем не ветреной, а верной первой любви. Он посмотрел на нее другими глазами. Лежащая рядом любовница выглядела так соблазнительно, но он ее побаивался и старался особо не настаивать сейчас, когда у нее не было настроения.

Глава седьмая. День рождения

Сегодня был день ее рождения. Они сидели с Равой в ресторане, впервые одни. Вечер был великолепный, камерная музыка подчеркивала интимность этой встречи. Звучали любимые романсы Лии и она была счастлива, рядом с любимым человеком и единственным объектом внимания. Как она соскучилась по его вот этим глазам, которые сегодня наконец смягчились и сияли ярким цветом.

— У тебя глаза стали снова синими, — сказала она ему одними губами. Но он ее услышал.

— Это потому, что я тебя люблю, как в десятом классе. Если бы ты знала, как я тогда мечтал о тебе. Помнишь то прекрасное утро, когда мы сидели с тобой под лодкой на затоне?

— Прекрасное? По-моему, оно могло стать самым страшным в моей жизни. Хотя, если убрать оттуда Гогу, то конечно. Я ждала, что ты меня поцелуешь, а ты сидел как пень, — шутливо укорила она его.

— Правда? А я боялся, что если поцелую, тогда потеряю тебя навсегда.

— Представь, что я была готова в тот момент на все.

Он взял ее руку в свою.

— Никогда с тобой я бы ничего не сделал.

— За что ты так меня любишь? — спросила завороженная его признанием Лия. — Вокруг тебя столько женщин.

Он поморщился,

— Зачем ты сравниваешь себя с кем-то? Ты для меня одна, — он поцеловал ее руку. А потом ловким движением вытащил длинную коробочку, открыл ее и надел на руку Лии браслетик из вереницы маленьких блестящих камушков. Они засверкали при свете люстр еще сильнее, и Лия раскрыла глаза от изумления:

— Что это?

— Бриллианты. Ручная работа от Пашки.

— Так ты за этим ездил к нему тогда?

— И за этим тоже. Но не только. Мы решили с ним и Герамом открыть в столице ювелирный салон. Будем продавать редкие вещи.

Лия немного смешалась. Герам был тоже его сокамерник по зоне. Это ей совсем не понравилось

— Зачем это нужно? Разве тебе мало твоей фирмы? Мы же вроде живем в достатке.

— А будем жить в богатстве. Разве плохо?

И тут же добавил:

— Мы должны думать о сыне. О его будущем. Тебе, кстати, за него спасибо. Я им горжусь.

Лия улыбнулась. Сын уже был такого же роста, как отец и вылитой его копией. Увлекался хоккеем, показывал хорошие результаты. Из-за этого несколько лет назад они с Равой сильно повздорили. Лие нравился этот вид спорта, она считала, что он для сильных мужчин. Когда-то сама была заправским болельщиком и не пропускала ни одного матча между советской сборной и канадцами. Но когда об этом узнал Рава, он был в ярости.

— Я готовлю сына к бизнесу, вы что творите, я что, вечный? — гремел он на весь дом. Это было в первый раз, когда ее муж поднял голос на нее и на домашних. Но Лия в этот раз не уступила.

— Бизнес никуда не денется! — твердо сказала она. — Пусть немного поживет так, как ему хочется. Плохого спорт не даст и может отвлечет от всякой дряни. Он же не бросил школу, в конце концов.

Так и случилось, парень рос серьезным и увлеченным математикой.

…Вечер подходил к концу. Оба были счастливы и довольны проведенным временем.

— Нам пора, — сказал наконец Рава, загадочно улыбаясь. — Вечер продолжится в другом месте. Сюрприз. — ответил он на ее немой вопрос. Она в ответ просияла, ей так хотелось продолжить романтический вечер.

На улице он открыл дверцу машины, помог ей сесть, но сам остался стоять.

— Поезжай, куда я тебе сказал, — коротко бросил он водителю.

Ничего не понимающая Лия смотрела на него из машины.

— Здесь недавно открылся мужской стриптиз-клуб с таким интересным названием «Красная шапочка». Я все выяснил, ничего там такого страшного нет. Пойди посиди, посмотри, как вас будут развлекать мальчики. Там уже тебя ждут твои приятельницы. Хочу, чтобы ты немного встряхнулась.

— Ты с ума сошел, — только и сказала Лия. — Какой стриптиз, какие мальчики. Ты за кого меня принимаешь?

— За свою жену. Давай, давай, поезжай развлекись, — не слушая ее, повторил Рава и закрыл дверь.

Мерседес класса люкс заскользил мягко и плавно. Лия все еще не веря в произошедшее, откинулась на мягкое кресло машины. Настроение стремительно упало, хотелось плакать, а еще вернуться и надавать пощечин мужу. Водитель, молодой парень по имени Шамиль, поглядывал на нее в зеркало заднего вида с любопытством и восхищением. Лия заметила этот взгляд и немного остыла, даже попыталась ему улыбнуться. «Нельзя показывать свои чувства перед посторонним».

Посторонний на самом деле был еще одним родственником Равы из глубинки казахской степи. Он не был похож на остальных представителей клана, которые были сплошь светлые и голубоглазые. Этот был смуглым, с продолговатыми янтарными глазами, красиво изогнутыми как у девушки бровями. Черная непослушная копна волос падала на лоб. Было в его овальном лице с четкими скулами, с этим немного выдающимся носом и мягкой улыбкой что-то очень восточное.

Чтобы отвлечься от плохих мыслей она решила поговорить с ним.

— Шамиль, а где твои родители?

— У меня нет родителей, — коротко