Он слышал женские всхлипы, и как что-то щелкало… похожее на удар хлыста. Его внутренности сжались, и он сделал медленный вдох.

— Я приказываю тебе держаться за эти рукоятки и не отпускать. Что бы я ни делала. Могу я доверять тебе, Бен? — хриплый голос Анны вернул его обратно, поддерживая его дух так, как деревянный крест тело.

— Можете, Госпожа, — он схватился сильнее. Он скорее умрет, чем отпустит хоть одну из рук.

— Я собираюсь причинить тебе боль, Бен, потому что именно это я и обещала. И потому что это то, что ты, очевидно, хочешь, чтобы я сделала.

На самом деле он согласился бы на все, что угодно, лишь бы получить её внимание и прикосновения. Боль не будет для него чем-то новым.

— Но, поскольку ты мне нравишься, и потому что это твой первый раз, — ее мягкий голос коснулся его ушей, ласково пройдясь по коже, словно застиранный флис, — и потому что я хочу преподать тебе урок, я собираюсь дать тебе гораздо больше, чем просто боль.

Ее слова заставили его притихнуть и прислушаться. Дьявол, его тело взбодрилось так, будто все клетки залили галлоном кофе. Когда кончики ее пальцев коснулись его задницы, к которой она прежде не прикасалась, он ощутил, как дрогнули его мышцы. Пальцы сжались сильнее, а затем одарили его нежным-нежным похлопыванием, словно брызги дождя.

Он фыркнул от смеха. Это было избиение?

И он волновался?

— Это Бен? — раздался едва слышный голос у него за спиной. Говорящий явно был шокирован. Еще больше шепота донеслось до его ушей. Ему не нравилось стоять спиной к двери, но, черт возьми, это же «Царство Теней». Он знал здесь всех.

И, как ни странно, верил, что изящная охотница за головами может вырубить девять десятых членов клуба, даже не вспотев.

Ритмичные похлопывания ладонями по его заднице на секунду остановились. Он мог представить себе выражения лиц сплетников, когда она повернулась, чтобы посмотреть на них, и, несомненно, одарила их одним из своих леденящих душу взглядов. Голоса, конечно же, стихли, остались только музыка и звук чьих-то стонов.

Госпожа шлепнула его по заднице сильнее, и по телу разлилось приятное тепло, как самый мягкий из солнечных ожогов.

А потом она подошла ближе и прижалась к нему всем телом, ее грудь усилила давление на верхнюю часть его спины. Сладкая. Он чувствовал её тепло повсюду: с верху до низу, а задница и вовсе горела огнём.

А потом она протянула руку и схватила его за член.

Вздрогнув, он дернулся, и его руки едва не соскользнули с рукоятки, но он быстро пришел в себя.

Ее пальцы больно и предостерегающе сжали его плоть.

— Не двигайся, Бенджамин.

— Да, Госпожа, — он услышал рычание в своем голосе.

Она засмеялась и сжала снова.

— Только шевельнись — и в следующий раз вместо члена я буду держать твои яйца.

Блять. Эти ее сильные маленькие пальчики могли причинить серьезный урон.

Но прямо сейчас она гладила его, скользя вверх и вниз, мягко и сладко, и Бен не думал, что такое возможно, но его член затвердел ещё сильнее. Если она не позволит ему кончить, придется дрочить в уборной, прежде чем он сможет вернуться к работе.

Он чувствовал ее дыхание между лопатками. Невесомый поцелуй в одну дельтовидную мышцу, в другую, шаг назад и следом пара сильных ударов по заднице. Такие маленькие ручки.

Пауза.

А затем что-то ударило его куда сильнее.

Господи Иисусе.

Он напрягся всем телом.

Прежде чем Бен смог справиться с болью, ещё несколько ударов обрушились на его ягодицы, оставляя после себя вовсе не легкое жжение. Было чувство, будто по его коже прошёлся лесной пожар, сжигая её дотла. Он крепче ухватился за рукоятки, опустил голову и выдержал этот взрыв боли.

Она остановилась и опустила паддл на пол у его ног.

На этот раз, когда она прижалась к нему, груди ощущались так же приятно, словно фруктовое мороженое. А вот его задница адски саднила. Она намеренно потерлась о пылающую плоть.

— Какой цвет, Бен?

Когда ее рука сомкнулась на его члене, ее пальцы были намного холоднее его напряженной эрекции, которая, вместо того чтобы сдуться от боли, стала ещё более мучительно твёрдой. Анна легонько погладила его.

Он сглотнул. Садистка. Он играл с садисткой. Помни об этом, тупица.

— Зеленый, Мэм.

— Храбрый солдат. Теперь ты жалеешь, что бросил мне вызов там, у входа?

Его задница определенно пожалеет об этом… завтра.

— Нет, Мэм. Я бы вынес куда больше, только чтобы почувствовать на себе ваши руки.

Тишина.

— Разве я просила дать развёрнутый ответ? — её тон был резким, и, будь он проклят, её пальцы двинулись ниже, чтобы обхватить его очень и очень уязвимые яйца.

— Нет, Мэм. Но я слышал, что честность между верхним и нижним приветствуется, — он не был уверен в определении Госпожа и саб, но чувствовал, что именовать себя так было бы, пожалуй, неразумно.

Он, в принципе, не был уверен, хотел ли он называть себя сабмиссивом или рабом.

— Ты очень смелый. Так что я позволю тебе выбрать. Хочешь получить три удара изо всех моих сил или же более лёгкие, но до тех пор, пока я не устану? — она потёрла большими пальцами его яички и надавила кончиками пальцев на местечко рядом с его анусом. Каждое движение посылало такие интенсивные электрические разряды к его члену, что он почти слышал шипение.

Выбор, выбор. И тогда он понял, какой ответ был правильным.

— Все, что угодно, если это порадует Госпожу, — странно, но слова звучали как нечто действительно правильное. Никакого выбора, отдать весь контроль ей.

Она прижалась лбом к его спине, и ее вздох образовал кружок тепла в районе лопатки. А затем она отступила.

Он напрягся. Готовый принять все, что она даст ему.

Она снова потянулась к нему, и ее холодная, скользкая рука обхватила его член, двигаясь вверх и вниз. Пальцы, покрытые смазкой, гладили его с таким мастерством, что он готов был взорваться уже через минуту.

Он сжал зубы.

— Госпожа… мне нужно…

— Еще пять поглаживаний, Бенджамин. Держись, пока я не скажу.

Он мог только хмыкнуть в ответ.

— Один. Два, — безжалостно схватив его, она скользнула от основания до самого кончика и большим пальцем обвела головку.

Боже. Никогда прежде он не был так возбуждён. У него было ощущение, будто яйца вжались в пах, а позвоночник вытянулся от напряжения.