— А её-то зачем? — искренне удивился Александр.

Ещё до войны в Четвёрочке было отделение милиции, но «обезьянника», той самой камеры предварительного заключения, не было.

— О-о-о… — таинственно протянул Аркадий Назарьевич. — Небо в клеточку и целая ночь на неудобной скамейке. На дебоширов и алкоголиков действует безотказно. По себе знаю, — Аркадий Назарьевич задорно усмехнулся, — было дело, по молодости. Но! — председатель всплеснул руками. — Без настоящего участкового она не работает. Это как пистолет без патронов получается. Это я ещё до твоего появления успел выяснить. Зато теперь!

Аркадий Назарьевич и в самом деле жутко рад, что у него в Четвёрочке и в леспромхозе в целом наконец-то появился полноценный участковый инспектор милиции. Лично для него это значит, что часть далеко не самых приятных дел и забот отныне не его дела и заботы.

— Но, это, — Аркадий Назарьевич вновь стал серьёзным, — комнату в общежитии для тебя мы подготовили. Только, это… — глаза председателя испуганно забегали из стороны в сторону, — у тебя, вроде как, собственный дом имеется.

А-а-а… вот он о чём. Александр расслабленно улыбнулся. Аркадий Назарьевич никак не думал, не гадал даже, что долгожданный участковый окажется местным жителем. Наверняка ждал пришлого из города.

— Аркадий Назарьевич, — медленно и с расстановкой начал Александр, — во-первых, дом не мой и моим никогда не был. Его построили с вашего разрешения и при непосредственном содействии леспромхоза ещё до войны. Мой отец получил его как работник леспромхоза.

Дом, в котором ещё до войны жила семья Асеевых, и в самом деле никогда не был частной собственностью. Когда Леспромхоз №4 ещё только-только организовывался, то жильё, деревенские избы для семейных работников, строили сообща и при непосредственном содействии леспромхоза. Тот же лес на сруб нельзя было просто так навалить и вывезти.

— Во-вторых, — продолжил Александр, — я уже знаю, что в доме моих родителей живёт другая семья. Я как раз мимо на «полуторке» проезжал, видел. Ну не выселять же их. Пусть и дальше живут. У них дети маленькие. А я, пока молодой и холостой, в общежитии поживу. Отдельной комнаты мне за глаза и за уши хватит. А вот когда невестой обзаведусь, вот тогда вы же поможете мне новый дом построить. Всё как полагается по закону.

— Конечно поможем, — Аркадий Назарьевич облегчённо улыбнулся, — лучше прежнего будет. Мы всем семейным помогаем, особенно у кого детишек много.

Легко понять, какой же груз неприятных проблем свалился с плеч председателя леспромхоза. О том, что у Александра нет на дом родителей никаких имущественных прав, Аркадий Назарьевич прекрасно знает и так, почему и пустил новых жильцов. Но теперь Александр не просто ученик механика, и даже не полноценный механик на лесопилке, а участковый инспектор милиции. Вот уж точно живое воплощение власти. А с властью, даже если она местная и своя в доску, лучше не ругаться.

— Объясни, уважь старика, — Аркадий Назарьевич опустился на стул возле письменного стола и указал Александру на свободный рядом, — а почему именно тебя назначили участковым? Тем более, если я правильно понял, тебя по ранению комиссовали.

— Это как раз легко объяснить, Аркадий Назарьевич, — Александр опустился на предложенный стул. — Ещё в тридцать восьмом меня не в Красную армию служить отправили, а в пограничные войска. Они же к НКВД относятся. А когда война началась, то меня, опять же, не в Красную армию отправили, а в Войска НКВД по охране тыла. Так что можно смело сказать, что все эти семь лет я в органах служил, пусть и не на милицейских должностях.

— А-а-а, вот оно как, — Аркадий Назарьевич понимающе закивал. — Тогда всё правильно. Но, ладно, — председатель выразительно хлопнул себя по коленкам и поднялся со стула. — Солнце ещё высоко, а дел много. Не смею больше тебя задерживать. Обустраивайся пока, кабинет свой новый глянь. После Раю Малюкову найди. Она у нас комендант общежития, комнату твою покажет. Заодно попроси, так она тебе погоны, петлицы и пуговицы в лучшем виде пришьёт. Уж родной милиции не откажет.

— Хорошо, Аркадий Назарьевич, — Александр поднялся со стула следом, — и я не буду отвлекать вас от дел. Увидимся ещё, наговоримся. Только скажите, столовая у нас работает?

— Конечно работает, — Аркадий Назарьевич самодовольно кивнул. — Как справедливо требует наш советский закон, обеспечиваем работников горячим питанием. И не только на производстве, но и непосредственно на заготовке леса. Я так понимаю, пока у тебя даже невесты нет, ты в столовой питаться будешь?

— Правильно понимаете, — Александр улыбнулся в ответ. — Надеюсь, Рая Малюкова обеспечит меня кипятком хотя бы по утрам?

— Обижаешь, товарищ участковый, — игриво произнёс Аркадий Назарьевич. — Тебя в комнате самовар дожидается, лично принёс, чтобы наша родная милиция в любой момент могла себя чайком побаловать. Ну и для прочих нужд, разумеется.

— О-о-о, — обрадовался Александр. — Самовар, это очень хорошо. За него отдельное вам спасибо.

Личный самовар — и в самом деле очень и очень хорошо. В любой момент можно не только побаловать себя чаем, но и просто нагреть воду для прочих нужд, хоть руки помыть, хоть побриться. А потому личный самовар считается едва ли не роскошью.

В два щелчка небольшой навесной замок откинул стальную дужку. Не без трепета Александр толкнул широкую дверь с надписью «Милиция». Как ни как, а это теперь его новое место работы, самый настоящий кабинет, словно он теперь большой и очень важный начальник. Ничего подобного ранее у него никогда не было. Хотя, с другой стороны, по меркам маленького рабочего посёлка участковый — это фигура, наравне с председателем леспромхоза.

Да-а-а… Александр с интересом окинул взглядом отделение милиции. Председатель леспромхоза постарался на совесть. Кабинет участкового инспектора содержится едва ли не в идеальной чистоте. Полноценного письменного стола с выдвижными ящиками как у Аркадия Назарьевича нет, но и обычный стол на длинных квадратных ножках порадовал широкой и гладкой столешницей. Деревянную подставку под чернильницу и стальные перья явно вырезал местный умелец. Да и стулья все как на подбор массивные, крепкие, явно тоже местного производства. Платяного шкафа нет, зато на стене висит вешалка с полкой под шапки. Единственное широкое окно затянуто тёмно-красной занавеской из плотной ткани. С потолка на витом шнуре