бампера и простыми крыльями в виде согнутых металлических пластин, выкатила на улицу Ленина, она же центральная и единственная в рабочем посёлке, как сердце сжалось от волнения. Среди ряда невзрачных деревенских домов глаза сами зацепились за самую обычную деревенскую избу в четыре окна за стареньким забором и кособокой калиткой.

Это, Александр едва перевёл дух, его родной дом, дом его семьи, его отца. Именно с порога этого дома его забрали в армию. Именно возле этой тогда ещё добротной и прямой калитки мать простилась с ним, а отец строгим голосом завещал служить достойно и не позорить его имя. Младшие брат и сёстры тогда вообще ничего не поняли кроме самого главного: любимый старший брат покидает их очень и очень надолго.

Однако дом вовсе не пуст и заброшен. Когда «полуторка» подкатила ближе, то с высоты кузова Александр без труда разглядел натоптанные во дворе тропинки, а не густую траву, как того можно было бы ожидать. Входная дверь чуть приоткрыта. На верёвке сушится постиранное бельё. Солидными размерами выделяются мужские кальсоны и нательная рубашка. Рядом, будто прижалась, женская сорочка. Ближе к столбу лёгкий ветерок болтает детские штанишки и серое платьице на девочку лет пяти-шести. Возле сарая бродят две пёстрые курицы и понурый, будто чем-то жутко недовольный, петух. Но вот лёгкий грузовичок укатил дальше по улице Ленина.

Александр бухнулся обратно на низенькую скамейку в кузове «полуторки». На миг показалось, будто он вернулся домой, будто и не было всех этих военных лет и страшного известия о гибели его семьи. Конечно, а чего он ожидал? Если дом уцелел, то его заняла другая семья.

— Приехали, товарищ милиционер.

— А? Что? — встрепенулся Александр.

За воспоминаниями и думами так и не заметил, как «полуторка» выехала на главную площадь Четвёрочки и остановилась.

— Приехали, говорю, — прогудел Василий, бородатый водитель лет сорока в ношеной жилетке поверх солдатской гимнастёрки.

— Да, спасибо.

Александр осторожно спрыгнул на землю, проклятая поясница стрельнула болью. Зато как же приятно пройти на своих двоих, Александр потянулся всем телом. Что не говори, а дорога была не самой приятной, особенно для его больного позвоночника.

— Правление вон там будет, — чумазый от смазки и машинного масла палец Василия указал на широкий двухэтажный дом с крыльцом посередине. — А там, — Василий повернулся в другую сторону, — общаги будут, все три.

— Вообще-то я местный, — Александр стянул из кузова солдатский сидр и два мешка с формой. — Спасибо вам, дальше я сам разберусь.

— Как желаете, — Василий ловко забрался на место водителя и звонко захлопнул за собой дверцу.

В тот же миг «полуторка» лихо укатила дальше, только пыль столбом. Александр подхватил мешки. Больше всего и в первую очередь ему хочется осмотреть своё новое место работы. Только добраться до него так и не получилось. Дверь с широкой надписью «Милиция» оказалась заперта на небольшой навесной замок. Пришлось оставить мешки у порога и подняться на второй этаж в кабинет председателя Леспромхоза №4 товарища Аркадия Назарьевича Круглова.

— Сашка! Живой! Вернулся! — Аркадий Назарьевич поднялся из-за стола, едва Александр переступил порог его кабинета.

— Так точно, товарищ председатель, — полушутя, полусерьёзно ответил Александр, после вытянулся по стойке «смирно» и бойко козырнул председателю леспромхоза словно генералу.

Аркадий Назарьевич сильно постарел за прошедшие годы, однако выглядит всё ещё крепким. Маленький рост с лихвой компенсируется более чем солидной мускулатурой. Как-никак, а ему довелось проработать лесорубом больше тридцати лет. Седые волосы коротко стрижены, зато буйные усы на морщинистом лице распустились как у маршала Будённого. На председателе чёрный пиджак, из отворота которого проглядывает красная косоворотка, и рабочие немного мешковатые штаны. Ну и, конечно, же кирзовые сапоги.

— Живой и целый, — Аркадий Назарьевич оглядел Александра словно жеребца на ярмарке. — Как я понимаю, тебя демобилизовали?

В кабинете председателя леспромхоза тут же повисла неловкая тишина. К Аркадию Назарьевичу Александр зашёл во всё той же армейской гимнастёрке, галифе и пилотке с тусклой зелёной звёздочкой, только без каких бы то ни было знаков различия.

— Нет, не демобилизовали, — с большой неохотой пояснил Александр. — Комиссовали, по ранению. Так-то мне нужно было ещё год срочной дослужить.

— Руки и ноги на месте, голова на месте, а всё остальное и так пройдёт, — Аркадий Назарьевич добродушно хохотнул. — Ну что? Ко мне? Учеником механика? Или в армии успел на полноценного механика выучиться? Ты учти, мне механики во как нужны, — Аркадий Назарьевич выразительно провёл большим пальцем по горлу, но тут же изменился в лице. — Э! А пистолет у тебя откуда?

Ещё в Кондопоге начальник районной милиции лично выдал табельный ТТ с кобурой и патронами. Александр не стал убирать его в мешок к остальной милицейской форме, а сразу повесил на пояс. И вот теперь грозное оружие враз охладило былой весёлый пыл председателя леспромхоза.

— К вам, к вам, — Александр подошёл ближе и пожал протянутую руку председателя, — только не учеником, и даже не полноценным механиком. Вот, пожалуйста, ознакомитесь.

Александр протянул Аркадию Назарьевичу сложенный в четверо лист. Председатель машинально взял его и развернул.

— О-о-о! — удивлённо и, одновременно, радостно выдохнул Аркадий Назарьевич. — Участковый инспектор милиции. Наконец-то! Давно, ох как давно пора, — председатель вернул приказ о назначении. — А то мне некогда разбираться, кто это у бабки Матрёны кальсоны её деда с забора стянул. Или куда это опять у тётки Варвары глупая коза сбежала. Да и справки, будь они неладны, собирать и выдать тоже не моё дело. Но, — Аркадий Назарьевич подозрительно нахмурился, — а почему не в форме?

Вопрос более чем справедливый. Участковому инспектору милиции, как полноценному представителю власти, полагается быть в надлежащей форме одежды.

— Так форму только вчера вечером получил. Погоны, петлицы и пуговицы ещё пришить надо, иначе не по уставу будет, нарушение серьёзное, — пояснил Александр. — Вы, лучше, скажите, ключ от отделения милиции у вас?

— Конечно у меня, — Аркадий Назарьевич торопливо кивнул. — У кого ещё он может быть?

Вопрос, конечно, риторический. Из выдвижного ящика письменного стола председатель леспромхоза извлёк металлический ключ с большой деревянной биркой.

— Товарищ капитан давно обещал мне участкового прислать, только я никак не думал, что это будешь ты, — Аркадий Назарьевич протянул ключ с биркой. — Заждались уже. У нас всё давно готово: и отделение отремонтировали, и сейф занесли.