подошла к нему, он сосредоточенно бормотал заклятие, водя рукой над наполненной водой миской. На лбу старика выступил пот от напряжения, но поверхность покрылась рябью… и успокоилась. Сарвалес с тяжелым вздохом посмотрел на результат и отложил книгу.

— Доброй ночи.

— Доброй, господин Сарвалес. Разучиваете новые заклинания?

— Скорее, практикуюсь в фокусах. Остался месяц до праздника Рождения нашего мира. От каждого мага гильдии требуют, чтобы мы участвовали в развлечении народа, — пожаловался он. — Пустая забава и трата времени, но обязательства… А вы не хотите попробовать?

Коллекционер уже протянул мне раскрытый гримуар. Отказываться было неудобно, и я пробежала глазами слова заклятия.

Оказывается, нужно было всего лишь создать фигурку из воды. На первый взгляд, несложная задача для мага-водника, но загвоздка состояла в том, что у фигурки было много разнообразных выпуклостей и углов. Слежка за тем, чтобы ни одна из них не потеряла форму, требовала высокой концентрации и немалого напряжения сил. Это тебе не волну на врага обрушить, используя грубую силу.

Пару раз я произнесла заклинание про себя, а затем склонилась над миской и принялась «вылеплять» из воды силуэт маленькой танцовщицы. Меньше минуты — и над миской поднялась прозрачная девочка в широкой юбке.

Поколебавшись, я зачерпнула еще силы и перестала читать заклятие. Для того чтобы водяная скульптура начала двигаться, требовались еще слова, но я их не использовала. Вместо этого я представила, как девочка танцует и как «солнцем» разлетается ее юбка, почти задевая края миски.

Два месяца назад я бы, пыжась, вспотела не хуже Сарвалеса. Сейчас колдовство шло так же легко, как дыхание. Танцовщица вздрогнула и заплясала, крутясь на одной ножке, словно заводная балерина.

Выждав несколько секунд, я развеяла заклинание, и прозрачная девочка плюхнулась обратно в миску пригоршней брызг.

— Великолепно, — прошептал Сарвалес, с восторгом глядя на меня.

Но я не обрадовалась ни капли.

Трейси была права. Похоже, я колдовала так, как принято в этом мире, только потому, что меня так научили, и не замечала мелких отличий. Куда удобнее было сказать себе: «Моя магия зависит от настроения, вот и все». Но поступок Асгера что-то убил во мне — с тех пор от меня как будто осталась лишь половина. Ни одно чувство не было полным, ни одна эмоция — яркой. От меня отрезали здоровый кусок и выбросили на мусорку. Какая уж тут зависимость от настроения, если оно постоянно никакое?

Пора признать: возле Корта-Эды во мне что-то «прорвалось», и игнорировать это дальше — все равно что быть страусом, сующим голову в песок при приближении опасности.

— Вам это заклинание встречалось раньше? — поинтересовался коллекционер. — Вы легко с ним справились, хотя оно редкое.

— Ну так, видела нечто похожее, — соврала я.

— Вот как. И давно вы изучаете волшебные искусства?

— Несколько лет, — неопределенно ответила я, помня о словах Трейси, что у меня подозрительно высокие результаты для двух лет обучения.

— О боги, несколько лет! — Сарвалес это почти простонал. — У вас потрясающий талант. А вы тратите его на воровство.

Это уже был упрек. Я неожиданно для себя ощутила жар на щеках.

— Не могу сказать, что у меня есть особенный выбор…

— Вы чем-то провинились перед законом? Знаете, я мог бы обратиться в магистрат. Они иногда закрывают глаза на прегрешения, если речь идет о талантливых магах, желающих вступить в гильдию и помочь городу. А вы могли бы принести столько пользы Мараису!

В памяти всплыли слова Дайша о том, что быть знатной леди и волшебницей в одном лице куда интереснее, чем перекладывать бумажки. И правда, мечтая вернуться домой, я редко думала о том, чем займусь на родине после того, как крепко обниму родителей, выпью десять литров кофе с мятным сиропом, наваляюсь в мягкой постели и неделю просижу в интернете. Путь у меня только один — снова пойти в музей. И после всего этого: водяных танцовщиц, сражений с врагами не на жизнь, а на смерть, парящих в воздухе храмов — снова просиживать штаны в душном кабинете, заполняя бесконечные отчеты для начальства?

Может, я и без кофе с интернетом проживу. Жила же как-то два года, не умерла.

Впрочем, и в магистрат обращаться не стоит. Сначала они простят то, что я обчистила сокровищницы некоторых видных людей Мараиса, а потом бодро сожгут за то, что я иномирянка.

— Спасибо за предложение, я его обдумаю, — мягко ответила я, возвращая Сарвалесу гримуар. — А что там насчет моего списка книг?

— Все здесь, прошу, — он указал на стопку книг на столе.

Поскольку коллекционер продолжал сидеть в кресле, я прокашлялась.

— А вы останетесь здесь?

— Дорогая моя, — с укором начал он. — Вы можете быть большим талантом, но вы один раз уже вернули книгу испорченной. Я должен следить за тем, чтобы моя библиотека была в идеальном состоянии! Не бойтесь, мешать вам я не стану.

Я вздохнула и устроилась за столом. Похоже, не оставалось ничего иного, кроме как смириться с надзором.

Первым из стопки я выбрала перечень аристократических семей с их гербами. Честно говоря, «заказывая» такую книгу Сарвалесу, я сомневалась, существует ли она вообще в природе, но чутье меня не подвело. Короли в Ровире время от времени даровали своим безродным фаворитам земли и титулы, а это подразумевало, что где-то должен быть учебник геральдики со списком уже занятых гербов. Дотошные составители привели даже те, что принадлежали уже исчезнувшим родам.

Текст я не читала, только просматривала картинки, чтобы ускорить процесс. Наверное, глупо было надеяться, что на страницах встретится изображение с кинжала Дайша, но вдруг? Он слишком дорожил этим оружием, чтобы оно оказалось купленным у первого попавшегося кузнеца.

Еще Дайш упоминал, что он вырос на побережье возле Корта-Эды, но его речь и манеры никак не могли принадлежать рыбаку или селянину. Позавчера в таверне я убедилась, что он чувствовал себя в высшем обществе как рыба в воде. Все вместе это просто обязано было означать, что у него благородные корни.

Лишь в середине книги появилось нечто похожее на изображение с гарды кинжала — два скрещенных клинка, нарисованных так искусно, что напоминали монограмму. «Род Эрвадес», — гласила надпись сбоку. В коротком списке перечислялись основные земли, принадлежащие этой семье, и я нисколько не удивилась, обнаружив в нем небольшое имение возле Корта-Эды.

Еще дальше стояли две даты. Первая обозначала год основания рода, который к этому моменту насчитывал бы тройку столетий. Но после первой была указана вторая — очевидно, год исчезновения рода или лишения его права зваться благородным.

Я подсчитала в уме. Всего двадцать восемь