- Ну вроде не выгляжу маньяком, Олег Павлович, я всё понял.

- Заметь, ты сам это слово произнёс, - расплылся в улыбке Черепанов, - но, честно говоря, я бы тебя к ним на пушечный выстрел не подпустил, если бы на твоей рекомендации не стояла подпись Александры Ивановны Герц. Очень уважаемой женщины в узких кругах. Кем она тебе приходится?

- Да в общем-то никем. Несостоявшаяся тёща.

- О как! – Олег Павлович глянул на меня с удивлением, - стало быть дочка отказала?

- Наоборот, - я развёл руками, - дочка была согласна, - мама настояла на своём.

На лице Черепанова появилось полное изумление.

- Ладно, - проговорил он через минуту, - возвращайся к Абрамовичу, пусть он тебе комнату выделит, на довольствие поставит и заселяйся. Подопечные твои через неделю прибудут, так что осмотрись пока, на тренировочный центр сходи, может что и посоветуешь.

Договорить он не успел, двери заскрипели, и я машинально развернулся боком, чтобы держать и Палыча, и стоящего на пороге парня в поле зрения. Разумеется, мне ничего не угрожало, просто в своё время хорошо вбили в голову, за спиной только трупы, вот и сработал организм машинально. Белый в горке, видел его около палаток, когда выбрался из КАМАЗа. На лысой голове кепка защитного цвета, если и остался клок волос, то мне этого не было видно. А подумал про клок, потому что усы у парня были длинные, висячие, какими их на картинках у казаков рисовали.

Он же явно не ожидал застать в домике у Черепанова аборигена, во всяком случае взгляд его говорил именно об этом.

- Палыч, нам бы пошептаться, - проговорил он, бросив на меня косой взгляд.

Черепанов провёл руками по лицу, потёр глаза и поднялся из-за стола.

- Ты это, - сказал он, увидев, что я тоже подскочил, - посиди шесть секунд.

И вышел, закрыв за собой двери.

Не знаю, чем я руководствовался в тот момент, но вместо того, чтобы сесть на стул и дожидаться Черепанова, шагнул вперёд и вытряхнул из конверта лист с моей анкетой, которую так долго разглядывал хозяин домика. Решил поинтересоваться, чтобы, вернувшись домой высказаться уважаемой Александре Ивановне, что я думаю о её длинном языке или я в самом деле должен поверить, будто байка про меня гуляет по Дальнему Востоку?

Развернул лист и обалденно уставился на него. Перевернул, снова перевернул, поднёс ближе к лицу и принюхался. Никакого лишнего запаха. И тогда что это? Лист, из которого Палыч черпал обо мне информацию был девственно чист.

Когда Черепанов вернулся я уже сидел на стуле.

- Лёха, - заговорил он прямо с порога, - я тут немного занят буду, потом поговорим. Ты давай к Абрамовичу, вселяйся, располагайся и готовься к пополнению. Скоро вокруг тебя целый цветник будет, - и он мне весело подмигнул.

Увы, этим прогнозам не суждено было сбыться. На следующее утро вышла огромная разоблачительная статья и я стал местной знаменитостью.

Фотография в полный рост с подписью – извращенец. Не пустил бедную девушку из такой уважаемой организации в клозет, на вверенной ему территории. Нет, пускать то пускал, но требовал от неё платы, которая была невероятно оскорбительной для чистой и юной девы.

Как выяснилось, этой самой девой была журналистка из паршивой газетёнки соседнего государства. «Трибуна Камерун», откуда все, кому не лень, эту статью распространили.

Комендант Беренго принял удар на себя, заявив в интервью, что случилось небольшое недопонимание, а солдаты FACA, которые в тот день дежурили на КПП обязательно понесут заслуженную кару. И милые дамы могут приехать и посмотреть всё чего желают. Интересно, комендант вообще видел лица этих милых дам? У меня создалось твёрдое убеждение, что их специально отбирали такими уродливыми, чтобы никто через передок перевербовать не смог. Потому как в здравом уме и трезвой памяти это реально невозможно. И не надо хватать за язык, ещё не родился человек способный столько выпить.

Так вот, дамы могут снова приехать, но обязательно перед приездом нужно получить официальное разрешение отдела №12 штаба Банги и милости просим. И кто же спрашивается даст разрешение, если такого отдела не существует в природе? Помыкаются пару дней и уедут, догадавшись, что им тут не рады.

Но в любом случае я обратил на себя внимание и потому неприятности стал наживать буквально с самого прилёта в Африку. Как говорится оказался не в том месте и не в то время.

А через несколько дней Черепанов, вызвав меня к себе сообщил, чтобы я собирался от греха подальше. На аэродром, о котором даже в свите президента ЦАР мало кто знает. Недели на две, а там видно будет.

- Но есть одна проблема, - добавил он после некоторого раздумья.

Подождал пока на моём лице проявится заинтересованность и начал рассказывать:

- Есть там один «ценный работник». Некто Разумовский. Дома он в подполковниках ходил. С ним никаких вась-вась, только строго по форме, потому как он чёрных недолюбливает. Переспал однажды с негритянкой, экзотики захотелось. Вот она и порадовала его целым букетом, а он свою молодую супружницу. А жена его, ни много ни мало, приходилась дочкой, - и Черепанов указал пальцем в потолок, - сам понимаешь, скандал был не маленький и засиделся Разумовский в майорах очень надолго. Как выкрутился не знаю, но поговаривают, что нашёл себе очередную пассию и новый папочка расстарался для зятя. Вот такие дела. Я, конечно, под боком, но и ты особого не буйствуй, а то знаю я вас боевиков.

Я попытался объяснить, что на самом деле я никакой не боевик, случайно получилось, благодаря цвету моей кожи, которая как нельзя лучше вписывалась в реалии, но Черепанов только махнул рукой. Мол, знаем, плавали. Конечно, не боевик и ножиком только колбаску резал, а ушлые ребята сами напоролись.

Глава 3

Небольшой грузовик, съехав с асфальтированной дороги и поднимая за собой столб рыжей пыли помчался в сторону аэродрома. Я, глянув на приближающийся автомобиль, перевёл взгляд вдаль и не увидев машину сопровождения, остался на месте. Борт сел ещё три часа назад, и все об этом были прекрасно осведомлены, однако, добрались только сейчас. Я, развернув правую руку глянул на часы. Начало двенадцатого. К слову сказать, въезд на аэродром без старшего с 11.00 до 13.00 запрещён. Обед, и начальству совершенно не интересно