Мышцы рук напрягаются, когда он крепче сжимает руль.

— Бьюсь об заклад, ты бы хотела, чтобы твои губы оказались на моем члене.

Я смеюсь: — Определенно нет, — снова достаю телефон, потому что разговаривать с ним хуже, чем слышать звуки ножа по стеклу. — Теперь разбирайся сам со своим папочкой.

— Ты что, блядь, не понимаешь, что у тебя встреча после школы? — орет отец, когда я подъезжаю к дому.

Докуриваю сигарету до фильтра и выбрасываю в окно.

Я знал, что он разозлится, если не появляюсь там, но надеялся, что успею добраться до дома и проскользну к себе, прежде чем он начнет выплескивать свое дерьмо.

Открываю рот, чтобы сообщить, что мне кое-что помешало, но Аспен говорит: — Это моя вина. Я попросила его подождать меня после школы, но собрание студенческого совета затянулось, а я забыла предупредить об этом.

Отец краснеет, явно застигнутый врасплох ее заявлением.

Значит, нас двое.

— О… — вижу, что ему хочется продолжить, но он останавливается, потому что все еще желает произвести на нее хорошее впечатление. — Понятно, — его темные глаза снова устремлены на меня: — Я перенесу встречу на следующую неделю. На этот раз тебе лучше быть там.

Напряжение между нами слишком опасное. Страх мелькает на лице Аспен, прежде чем она открывает дверь и выпрыгивает из джипа.

— Я собираюсь вздремнуть, прежде чем отправиться к Вайолет.

— Аспен, — окликаю я, когда она уже на полпути к дому.

Она замирает: — Да?

— Во сколько ты собираешься к Вайолет?

Сдерживаю ухмылку, когда она тяжело сглатывает.

— В восемь.

Лгунья.

Обычно она уходит в десять, но она назвала время на два часа раньше, потому что отец все еще стоит перед нами, а поход к другу ради учебы поздно вечером звучит чертовски подозрительно.

— Я отвезу тебя.

Она похожа на мышь, затаившуюся возле ловушки. Она умирает с голоду и так сильно хочет сыра, что уже чувствует его вкус…

Но она также знает, что один маленький кусочек может убить ее.

— Тебе не обязательно. Я могу пройтись…

— Гулять одной ночью опасно для юной леди, — вмешивается отец. — Один из нас отвезет тебя.

Выбирай яд с умом, Бродяга.

Она смотрит на меня: — Я буду готова к 19:50.

Хорошая девочка.

Аспен, наверное, думает, что я оказываю услугу за то, что она прикрыла меня, но это не так.

Мне просто нравится смотреть, как она извивается.

— Она красивая девушка, — произносит отец, когда она входит в дом. — Я рад, что ты хороший брат и присматриваешь за своей новой сестрой.

— Проклятье, Вайолет, возьми трубку.

Я пытаюсь дозвониться до нее с тех пор, как Нокс предложил подвезти меня, но она до сих пор не ответила.

Обычно это не было бы проблемой, но я понятия не имею, где она живет.

Единственное, что знаю, то, что она живет со своей тетей, которая вечно занята.

Потираю обтянутые джинсами бедра, и заставляю себя дышать.

— Все в порядке? — спрашивает Нокс с водительского сиденья.

С тех пор как мы сели в машину, он ведет себя еще самодовольнее, чем обычно.

Сначала я подумала, что он предложил подвезти меня в благодарность за то, что прикрыла его перед отцом, но теперь я в этом не уверена.

Зная его, он делает это только потому, что знает, как сильно я ненавижу находиться рядом с ним.

— Просто замечательно.

— Ты сказала, что она живет на Кристал-Корт, верно?

Киваю: — Да.

Пульс учащается, когда он сворачивает на боковую улицу.

— Какой номер дома?

— Двадцать три.

Мы проезжаем мимо нескольких домов, и он потирает подбородок.

— Странно. В этом квартале все дома исчисляются сотнями.

Проклятье.

Подношу ладонь ко лбу: — Упс. Я имела в виду сто двадцать три.

Его глаза слегка сужаются: — Точно.

Мгновение спустя он останавливается перед большим домом.

— Мы на месте.

Хватаю сумочку и рюкзак: — Спасибо, — вздрагиваю, когда он глушит двигатель. — Что ты делаешь?

— Подожду, пока ты зайдешь внутрь, потом уеду.

Вот дерьмо.

— В этом действительно нет необходимости.

Он улыбается, обнажив зубы: — Просто пытаюсь быть полезным.

Сдерживаю смех. Он не пытается быть полезным, он просто…

Что он пытается сделать?

Желудок подпрыгивает, и я чувствую, как кровь отхлынула от моего лица при следующей мысли.

Нет. Он никак не может знать.

Да и откуда?

Толкнув дверь, соскальзываю с сиденья.

— Во сколько мне за тобой заехать? — спрашивает он.

Замираю, пытаясь придумать ответ, который заставит его отвалить.

— Тебе не нужно. Вайолет уже сказала, что подвезет меня позже.

Вижу, что он хочет возразить, но, к счастью, не делает этого.

К сожалению, чувствую, что его взгляд прикован ко мне все время, пока я иду по подъездной дорожке.

Чем ближе подхожу к дому, тем сильнее потеют ладони, потому что Вайолет ни за что на свете не ответит.

Все в порядке. Я справлюсь.

Оборачиваюсь и машу рукой, стоя у входной двери и надеясь, что он уедет, но не тут-то было.

Во всяком случае, этот ублюдок выглядит удивленным.

Стиснув зубы, звоню в дверь.

Отвечает милая пожилая женщина: — Привет, дорогая. Чем могу помочь?

Выпаливаю первое, что приходит на ум: — Здравствуйте, мэм. У вас есть минутка, чтобы поговорить о нашем Господе и Спасителе Иисусе Христе?

Не обращая внимания на ее растерянное выражение лица, протискиваюсь в дом бедной женщины и закрываю за собой дверь.

— Ну же, секси, — говорит парень, когда я прижимаюсь к нему, — сними маску и позволь мне увидеть твое лицо.

— Извини, — отвечаю я, — правила клуба.

Никогда бы не подумала, что стану стриптизершей, но после смерти отца у меня не было возможности содержать себя и оплачивать колледж, и это был единственный доступный мне вариант.

Работа в кафе-мороженом после школы не позволяла оплачивать счета и не вписывалась в мой напряженный школьный график. А я скорее умру, чем буду полагаться на нового отчима или приму деньги, которые постоянно предлагает Лео.

Стриптиз в Bashful Beaver — не повод для гордости, но, по крайней мере, я могу содержать себя, не полагаясь на кого-то еще.

— Как тебя зовут? — спрашивает парень, и я изо всех сил сдерживаюсь, чтобы не ткнуть его каблуком в бедро.

Мне казалось, что выступать на сцене перед всеми отстой, но теперь понимаю, что приватные танцы в комнатах с шампанским гораздо хуже.

Как по мне, они не