упал на колени, склонив голову. Гарри взял его голову в руки и со всей мощи впечатал колено в лицо. Джордж обмяк. Гарри схватил его за подбородок и затылок и свирепо вывернул. Шея хрустнула — Джордж упал навзничь, мертвый.

Медянка, что высовывалась из кармана Проповедника, воспользовалась моментом, чтобы уползти в трещину в стене ямы.

Из ниоткуда пришла слабость. Гарри упал на колени. Коснулся пальцами размозженного лица Джорджа.

Внезапно его подхватили руки. Опустили пандус. Зрители ликовали. Проповедник — Сапфир уже отцепилась от его губы — пришел помочь шерифу Джимми. Вдвоем они подняли Гарри.

Гарри посмотрел на Проповедника. Губа у него позеленела, голова была похожа на вспухший на солнце арбуз, и все же он казался здоровым. Сапфир снова обернулась вокруг шеи. Они помирились. Змея казалась уставшей. Гарри ее больше не боялся. Коснулся ее головки. Она не пыталась укусить. Он почувствовал, как легчайший змеиный язык гладит окровавленную руку.

Его подняли по пандусу, толпа взяла тело на руки и подняла высоко над головами. Теперь он видел луну и звезды. По какой-то странной причине они казались незнакомыми. Даже сущность неба казалось иной.

Он обернулся и посмотрел вниз. В яму сгоняли бультерьеров. Они бежали по пандусу, будто крысы. Он слышал, как внизу псы начали есть и драться за лучшие кусочки. Но собак было так много, и все такие голодные, что продлилось все не больше нескольких минут. Чуть погодя они поднялись по пандусу, следом за ними — шериф Джимми, защелкивающий большой складной нож, и Проповедник, державший в вытянутых руках голову Джорджа. Глаз у него не было. От лица мало что осталось — терьеры не тронули только скользкую плешь.

Из толпы показался кол, голову насадили на заостренный конец, а кол воткнули в глубокую дырку в земле. Он, как длинная шея, сперва покачал трофей, потом застыл. В дырку напинали земли, и Джордж присоединился к остальным — всем этим красивым, чудесным головам и черепам.

Гарри уносили. Завтра он получит Эльвиру, которая умела делать с пятнадцатисантиметровым членом больше, чем мартышка — со стометровой лианой, затем он подлечится, и появится новый чужак, и они будут вместе тренироваться, и спарятся в крови и поту в глубине ямы.

Толпа двигалась к лесной тропе в сторону города. В воздухе стоял сладкий аромат сосен. Пока его уносили, Гарри обернулся, чтобы увидеть яму, как ее пасть закрывается в тени, пока тушат огни. Сразу перед тем, как погас последний, Гарри увидел головы на кольях и прямо по центру — блестящую лысину своего хорошего друга Джорджа.

Утиная охота

Посвящается Мэрилуиз Данн

Трое охотников и три собаки. У охотников — блестящие ружья, теплая одежда и куча патронов. Покрытые большими темными пятнами псы — холеные, лоснящиеся и готовые к погоне. Уткам не скрыться.

Охотники — это Клайд Бэрроу, Джеймс Кловер и юный Фредди Кловер, которому всего пятнадцать. Он очень обрадовался, когда его позвали с собой. Однако Фредди не очень хочется увидеть утку, уже не говоря о том, чтобы ее подстрелить. Прежде ему довелось убить лишь воробья из пневматического ружья, и от этого его стошнило. Но тогда Фредди было девять. Теперь он готов стать мужчиной. Так ему сказал отец.

На этой охоте Фредди почувствовал, что стал частью тайной организации. Той, где пахло табачным дымом и виски; где матерились и разговаривали о том, насколько хороши некоторые женщины, о дальности и скорости стрельбы из винтовок и дробовиков, о лезвиях охотничьих ножей, о лучших шапках и наушниках для зимней охоты.

В Мад-Крик охота делала мужчину мужчиной.

С тех пор как Фредди исполнилось девять, он с большим интересом наблюдал, как мальчишек, которым стукнуло пятнадцать, приглашали в Охотничий клуб для беседы с мужчинами. Следующим шагом являлась охота, и когда такой мальчишка возвращался, он уже не был юнцом. Разговаривал значительно, ходил уверенно, на его подбородке топорщилась щетина, и он, не сомневаясь, что над ним не станут смеяться, ругался, курил и разглядывал женские задницы, будто все это было обычным делом.

Фредди тоже хотел стать мужчиной. У него были прыщи, безволосый лобок (в школе Фредди всегда быстро мылся в душе, чтобы избежать насмешек по поводу размеров его достоинства и не слишком густой поросли), тощие ноги и маленькие водянистые серые глаза, похожие на уродливые планеты, которые вращались в белом космосе.

По правде говоря, Фредди предпочитал оружию книги.

Но настал день, когда ему исполнилось пятнадцать. Отец вернулся из клуба; дым и запах виски пристали к нему, точно голодный клещ, лицо слегка потемнело от щетины и выглядело усталым после ночного покера.

Он поднялся в комнату Фредди, подошел к кровати, где тот читал «Тора», выхватил комикс из рук сына и швырнул через комнату.

— Вытаскивай нос из книги, — сказал отец. — Пора вступать в клуб.

Фредди пришел туда, послушал, как мужчины говорят об утках, ружьях и о том, как пахнут дым и кровь на прохладном утреннем ветру. Ему объяснили, что убийство — мерило мужчины. Показали головы на стене. Сказали, чтобы он шел с отцом домой и возвращался завтра рано утром, готовый к своей первой охоте.

Отец отвез Фредди в центр и купил ему фланелевую рубашку (черно-красную), толстую куртку (на флисовой подкладке), шапку (с наушниками) и сапоги (непромокаемые). Затем вернулся с Фредди домой, снял с полки дробовик, дал сыну коробку патронов, проводил на стрельбище и заставил практиковаться, рассказывая ему об охоте и войне, о том, что люди и утки умирают одинаково.

На следующее