—</strong> и эта неуверенность в его голосе резанула по сердцу. Фёдор всегда был деятелен, легок на подъём и основателен, а сейчас в его глазах была усталость и безысходность.

— Трижды тати к нам приходили и разоряли, — пояснил ситуацию управляющий.

— Мы многих потеряли? — спросила Дуня, хотя больше всего ей хотелось войти поскорее в дом и посидеть в тишине, почувствовать себя защищенной. В дороге все постоянно были настороже, и Дуне передалось всеобщее напряжение, а увиденное здесь и вовсе доконало её.

Фёдор стянул с головы шапку и начал монотонно перечислять кого угнали, кто был убит.

— А когда тати в последний раз приходили? — подавленно спросила Дуня.

— Так третьего дня. Брать у нас уже нечего, вот они со злости пожгли, что ещё целым оставалось. Хуже зверья.

— Отец сейчас с князем? — коротко спросила Дуня у мамы.

— Где ж ему ещё быть, — вздохнула Милослава и, не дожидаясь нового вопроса, добавила:

— Боярин наш батюшка Еремей в Москве… не может он приказ свой оставить, да и чем он тут поможет, — тихо закончила она.

Дуня вновь огляделась. Двор был заполнен людьми и убереженной живностью. Фёдор не успел превратить имение в крепость, но словно по наитию обновил ограду, и это спасло тех, кто успевал добежать и спрятаться здесь. Управляющий увидел, что боярышня зацепилась взглядом за массивные каменные блоки, послужившие основанием новой ограды, и пояснил:

— Якимка расстарался.

— Он жив?

Федор кивнул и перекрестился:

— Божья благодать на нём, не иначе. Мы к нему мальцов посылали, чтобы они смотрели. Как он женку свою в подпол тянет, так и мы все сюда сбегались, тем и спаслись. Вороги поленились нас выковыривать отсюда, а к огненному петуху мы были готовы.

Дуня кивнула и немного выдохнула: удивительно, но от Якима оказалось больше всего прока. Даже если не считать обещание игуменьи купить брусчатку, то его чуйка на опасность и бешеная работоспособность сберегла жизни многих людей.

Милослава уже успокоилась, и вспомнив о том, что она главная здесь, встрепенулась. Открыла рот, чтобы разогнать всех, но Дуня опередила её:

— Зиму можно пережить здесь, — она махнула рукой на свой дом, — но вот чтобы не голодать, придется поработать.

Люди подались вперёд, и Дуня медленно повторила свои слова. Народ тревожно загудел, осознавая, что нашёлся кто-то, кто скажет, что делать, чтобы выжить.

Все понимали, что надо спасать остатки урожая, но каждый шаг откликался проблемой. Ни у кого ничего не осталось: ни инструмента, ни веревки, ни мешка… Бежали под защиту стен заполошно, хватая в руки что попало, едва успевая выпустить на волю остатки живности, надеясь, что она убежит, а после можно будет поймать.

— Нет смысла побираться по полям и огородам… впрочем, эта работа для детей — огорошила Дуня. — Нам нужны деньги! — закончила она и кусая губы, замолчала.

— Так с деньгами бы, конечно, было бы хорошо, — ничего не понимая, поддержал её Фёдор, а Милослава недовольно засопела.

— Да! Нам нужны деньги, — громко и твёрдо повторила девочка. — Мы можем костьми лечь на пожжённых землях — и всё равно голодать. Лён спалили, а где остался, то пересох. Рожь затоптали, а гречка уже осыпалась… У нас остались огороды… Кое-что с них соберём, но нет бочек, чтобы солить… Не так уж много надо денег, чтобы закупить продукты на зиму. Сложнее будет вновь встать на ноги.

— Так нет же серебра, доченька, — остудила пыл дочери Милослава, — али ты забыла, что в этом году горел наш двор в Москве?

Дуня кивнула и повернулась к Федору.

— Игрушки на ярмарку возили?

— Так не было ещё осенней ярмарки… а теперь и везти нечего, — не сдержав досады, ответил он.

— Значит, так, — Дуня нервно закрутила на палец кончик косички и видя, как люди подались к ней, боясь что-то пропустить, повторила:

— Сделаем так. Начинаем прямо сейчас готовиться к ярмарке. Опыт по изготовлению игрушек у нас есть, поэтому работать будем быстро.

— А инструмент? — одновременно воскликнуло сразу несколько мужчин.

— Федор, выбери лучших мастеров по игрушкам и раздели их по сменам. Одни будут работать утром, другие днём, третьи до темноты. Но самое главное — ищи железо и дай задание кузнецу сковать новый инструмент. До ярмарки мы должны успеть сделать достаточно игрушек, чтобы на вырученные деньги купить продукты.

Поднялся шум и тут же разгорелись споры, кто может считаться мастером игрушек, а кто нет. Кому работать утром, кому днём или вечером? А Дуня добавила огонька в обсуждения, громко объявив:

— Кропотливую работу по шлифовке поручить женщинам! Прясть им в этом году нечего, поэтому их усидчивость, внимательность и тонкие пальчики пригодятся при наведении гладкости и блеска.

Неожиданно все заорали, стараясь перекричать друг друга, а потом резко стало тихо. Дуня воспользовалась моментом тишины:

— Я спрошу у деда разрешения охотиться. Так же считаю, что необходимо заняться заготовкой рыбы. Соль есть?

— Есть, — поспешно кивнул Фёдор, а Дуня отметила, что управляющий теперь стоит, расправив плечи.

— Сегодня же начать плести лукошки для тех, кто ходит в лес по грибы и ягоды.

— А бревно заготовить? — спросил кто-то.

— Дерево на избы будем рубить зимой. Вот заработаете на топоры и тогда вернемся к этой теме.

— Так что же, обчеством выживать будем? — неуверенно спросил один из крестьян, обобщая идею боярышни. Зато рядом послышался настороженный голос:

— Похолопить нас всех решила?

Дуня чуть не выругалась, услышав про холопство. Ситуация была с этим была неоднозначной.

Одни с удовольствием жили бы под боярином, потому что это гарантировало стабильность и безопасность. Боярину решать острые ситуации, защищать своих людей, обеспечивая их оптимальное развитие по принесению ему пользы. Но всё будет сладко и гладко только если боярин разумен, рачителен и с понятием.

Значительная часть крестьян предпочитала жить своей головой, но в сложные года подалась бы в холопы к хорошему хозяину, а потом бы снова на волю. Но на таких хитрецов существует уговор.

И среди крестьян были те, кто даже князя над собою с трудом терпел. Эти умрут, но до последнего