Глава 4

Элси

Больше обычных пятниц я любила только пятницы в разгар сезона, когда в баре было не протолкнуться. Уж лучше бесконечная занятость и усталость, чем поток зудящих мыслей, превращающий голову в осиное гнездо. Мне нравилось общаться с посетителями, угадывать, какие напитки в их вкусе, еще до того, как они откроют рот, чтобы сделать заказ, и я просто обожала смены бок о бок с Рин, потому что в ее компании чувствовала себя нормальной.

– Я хочу с зонтикооом, – проныла круглолицая девушка с кудрявой шевелюрой, играя пальцем в крестики-нолики на области сердца клетчатой рубашки своего спутника. Тот, судя по горящим глазам и глуповатой улыбке, готов был воткнуть в ее бокал все до единого коктейльные украшения в мире, поэтому простодушно улыбнулся и одобрительно кивнул в мою сторону.

Это было даже мило и немножечко забавно, если проигнорировать тот факт, что они практически трахнули друг друга на барной стойке, не стесняясь других посетителей. Решив, что делаю одолжение человечеству, я поспешила смешать заказанный коктейль и опустила зонтик в бокал.

– Нет, не этот. Я хочу красныыыый, – снова проблеяла девушка. Не все ли равно, какого цвета зонтик, если твой вес не больше восьмидесяти фунтов? И это уже пятый бокал, который с вероятностью в сто процентов вырубит все инстинкты и чувства, включая цветовосприятие и самосохранение, уже через пять минут после глотка.

– Желание этой малышки – закон, – тоном истинного подкаблучника промямлил кавалер и устремил на меня выжидающий взгляд.

Черт.

Я огляделась по сторонам в поисках Рин, но она носилась по залу как угорелая, одной рукой собирая использованные бокалы, а второй удерживая круглый поднос. Паника скрутила живот; больше других вещей я ненавидела выставлять свои слабости на всеобщее обозрение или объяснять полупьяным посетителям, почему среди трех десятков разноцветных вещей я не могу найти нужную.

– Не стоит задерживать заказ. – Большая рука с длинными пальцами бесцеремонно скользнула в стеклянную чашу с украшениями для коктейлей и вытянула оттуда пару зонтиков. – Вот, держите.

Я перевела взгляд на наглеца, что посмел запустить свою лапу в мое рабочее пространство, и забыла свою реплику, потому что встретилась глазами с самым красивым мужчиной, которого когда-либо видела. Он приветливо улыбался, возвышаясь над барной стойкой, опираясь мускулистым предплечьем о дерево. Уж не знаю, что в нем было такого особенного, но резкие черты лица и квадратная челюсть в сочетании с гипнотической улыбкой не давали моему возмущению прорваться за пределы рта. Я просто застыла, пригвожденная к месту с разинутым ртом, пока он грациозно открыл зонтик, зажатый между средним и указательным пальцами, и опустил его прямо в бокал любительницы вызывающих цветов. И все это действо он провернул не отводя взгляда от моего лица. Девушка пропищала слова благодарности, и парочка, небрежно обронив двадцатку в ту же чашу с зонтиками, удалилась в дальний угол, обратно за свой укромный столик, наверняка чтобы заниматься там бог знает чем. Я сделала мысленную пометку сообщить об этом уборщику.

– Теперь она будет пить коктейль из твоих микробов. Мама не учила, что совать руки в чужие напитки – плохо? – сердито спросила я, безворсовой тряпкой стирая с барной стойки круглые следы от стаканов. На самом деле они въелись в нее на века, но его пристальный взгляд заставлял меня испытывать нервную дрожь, а работа, пусть даже бесполезная, хоть сколько-нибудь отвлекала.

– В ней сейчас столько алкоголя, что дезинфекции хватит на годы вперед. К тому же не думаю, что это самое ужасное, что она рискует подхватить этим вечером, – парировал незнакомец.

Резонно.

Я опустила взгляд на его пивную бутылку, а потом на руку, что все еще держала один из украденных зонтиков.

– Не слишком ли гламурно пить пиво с этим?

Уголок греховно красивого рта приподнялся в усмешке.

– Может быть. – А потом он подмигнул, почти заставив меня поперхнуться слюной.

Какого черта?

На мгновение мои мысли унеслись далеко в Бостон, чтобы напомнить, почему я покончила со всем мужским полом, и вместе с приливом незваного трепета в груди открылась ножевая рана. Она кровоточила так сильно, что если бы я не была в оживленном месте, то закричала бы от нестерпимой боли.

Парень прищурился, и улыбка на мгновение сползла с его лица.

– Ты в порядке? – изучающе рассматривая меня, спросил он, отставив пиво в сторону; грубая сухая ладонь накрыла тыльную сторону моей руки, все еще нервно протирающей дыру в барной стойке. Щелчок статического электричества ударил по коже, отбросив меня на пару шагов назад.

Глаза парня сузились на мгновение, угловатая челюсть коротко сжалась. Без следа улыбки его лицо удивительным образом преобразилось, лишившись эмоций так скоро, что если бы я моргнула, то пропустила бы внезапную метаморфозу. Но в следующую секунду взгляд снова потеплел и наполнился сожалением, две большие ладони взмыли вверх в жесте капитуляции.

– Прости! Не хотел тебя напугать. – Ленивая полуулыбка вернулась на свое место. – Я Уилл.

– Вайолет. – Обретя самообладание, я указала на свой бейдж.

– Красивое имя, – задумчиво проговорил он, изучая мои волосы и одежду, наверняка гадая, что появилось раньше: имя или монохромные оттенки во внешности. Так делали многие до него. – На самом деле мне это не нужно. – Уилл небрежно поднял зонтик между нами, и я во второй раз уставилась на его руку, как настоящая извращенка. Такие красивые пальцы с аккуратно подстриженными короткими ногтями, линии вен, создающие впечатляющий узор на крепких мышцах… – Тот, кто придумал зонтики для коктейлей, никогда не слышал значения слова «вульгарный». – Уилл низко хохотнул, и мои колени ослабли.

Да что с тобой не так, Элси?

Выхватив зонтик, я отправила его в мусорное ведро и выдавила вежливую улыбку. Я не собиралась с ним флиртовать. Поэтому решила просто оставаться дружелюбной, пока не закончится моя смена или Уилл не переключится на кого-нибудь, кто окажется рад светской беседе. Перед уходом я взглянула на полную бутылку в его руке и большой палец, слишком медленно растирающий конденсат на поверхности стекла. Полагая, что повторить напиток не нужно и разговор окончен, я вернулась к работе. Уилл опустился на пустующий барный стул, развернувшись так, чтобы видеть зал.

– Мне нравятся твои волосы, – сказал он, обращаясь ко мне, но с интересом изучая посетителей.

– А мне – твоя рубашка, – просто из солидарности выпалила я.

Он оглядел себя, словно забыл, что на нем надето, а потом почему-то издал фыркающий циничный смешок. Сиреневый оттенок ткани был практически идентичен цвету моих волос.

– Мы должны сделать