Она продолжала бормотать, зажмурившись, упираясь обеими руками в колени, отчего кожа под ее ладонями стала почти белой. Яркие волосы заслоняли лицо, но я отчетливо слышал дрожь в ее голосе. Признаки панической атаки нельзя было не узнать, я достаточно хорошо научился разбираться в интонациях и языке тела. Еще какое-то время она занималась самоуговорами и приводила дыхание в норму, а потом вдруг резко выпрямилась, вытирая мокрые щеки быстрыми размашистыми движениями, хмурое выражение стерлось внезапной улыбкой, такой же искрящейся, как пять минут назад в баре. Две крошечные ямочки полностью преобразили весь фасад, а маленькие ладони легли на вздымающуюся грудь, слегка надавливая, а потом постукивая.

– Вот видишь, Элси, ты настоящая умница, – снова пробормотала она, кивая, хваля саму себя за успех в этой короткой борьбе. Имитация улыбки немного дрогнула, но не сползла с лица, когда Элси наспех приклеила ее на свой рот, позабыв, что глазные мышцы тоже должны быть задействованы. Девушка испустила пару глубоких вдохов и вернулась в бар той же летящей походкой, пока я стоял в темноте, переваривая увиденное.

Час спустя в своем номере я сидел на кровати с телефоном в руке, опершись на изголовье и пялясь в стену, пока мерные гудки не прекратились, оповестив, что собеседник ответил.

– Я нашел ее. – Струйка дыма покинула легкие вместе со словами, пока я все еще слушал тишину на том конце телефонной линии. Кто-то за тонкой стенкой фальшиво напевал песню Карли Саймон, перекрикивая воду в душе. – Ты слышал, что я сказал?

– Ты говорил с ней?

– Пока нет, мне нужно немного времени. Но есть кое-что, о чем тебе следует знать.

– Говори.

– У нее здесь жизнь и друзья, не похоже, что ей есть от чего убегать. Смогу сказать точнее, когда узнаю больше.

– Ты должен вернуть ее в Бостон, Джош, – чуть более нервно проговорил он.

– Это не тебе решать. Если девушка захочет остаться, ты не должен вмешиваться. Судя по тому, что мы знаем, ей пришлось несладко и у нее есть право жить спокойной жизнью вдали от всего дерьма…

– Тогда я сам приеду, чтобы поговорить с ней.

Это заявление заставило меня сесть прямо. Я мог быть беспристрастным и хладнокровным большую часть времени, но не тогда, когда от этого зависело благополучие Элси. Много лет назад я поклялся, что буду ее защищать, и мне плевать, если для этого придется лететь обратно в Бостон, чтобы приструнить моего заказчика.

– Плохая идея. Вы сможете поговорить по телефону, как только я узнаю что-нибудь еще.

– Я нанял тебя не для того, чтобы спорить.

– А я взялся за эту работу не для того, чтобы ты путался под ногами. Занимайся своей новой жизнью, Каллахан, и жди звонка.

Я завершил вызов.

Когда полтора месяца назад Доминик Каллахан ворвался в мой офис с просьбой о помощи, я решил, что таких совпадений просто не бывает. Но он выглядел по-настоящему обеспокоенным и растерянным, а это именно то состояние, при котором из людей легче всего выудить информацию, поэтому я согласился почти сразу. Что, если это – ключ ко множеству вопросов из нашего прошлого?

Линкольн, Уэйд и я всегда держались вместе, мы прошли через многое и выжили ради одной цели – восстановление справедливости. У нас было дерьмовое детство и еще более дерьмовая юность, это научило каждого из нас крепче держаться друг за друга. Поэтому если я должен был, несмотря ни на что, выполнить заказ, то сделаю это не для себя, а для своих друзей, которым многим обязан.

* * *

Воздух в легких почти закончился, но до поверхности слишком далеко, и моя голова отключается. Крепче вцепляюсь пальцами в тощую руку Линка и, стиснув зубы, гребу что есть мочи, но хватка разжимается от недостатка сил, грудную клетку саднит. Вижу, как вода переливается бело-золотыми бликами у самой поверхности, мы почти у цели, я не могу проиграть.

Но что-то тяжелое цепляется за ногу и тащит вниз с огромной силой, и мой рот открывается, впуская воду в легкие, а глаза затуманиваются. Сквозь рябь вздымается столб пузырьков воздуха, это последняя порция жизненно необходимого кислорода, что у меня оставалась. Я тону… Пытаюсь оглядеться, чтобы найти Линкольна, ведь больше не чувствую его руку в своей… Мы проиграли…

Вскочив на кровати, я отбросил пропитанную потом простыню в сторону, она обволакивала руки, что в моем все еще спутанном после сна сознании напоминало эффект утопления. Потребовалась секунда, чтобы понять, где я, и оценить обстановку. Правая рука не дрогнула под тяжестью пистолета, направленного на мерно колышущиеся у окна занавески. Чертова жара, будь она проклята.

На часах была половина третьего ночи, а я почти не спал, но плевать. Встав, быстро натянул тренировочные шорты и майку, выходя из номера. Нужно было выбраться на воздух как можно скорее.

Набережная в это время оказалась совсем безлюдна, и я побежал, слушая звук волн, разбивающихся о камни, и крики чаек, вдоль береговой линии в сторону порта, наслаждаясь слабой прохладой, которая скоро обещала смениться сорокаградусной жарой. На мои часы пришло сообщение.

Линк: Какого черта ты не спишь?

Я: Хватит следить за мной, ты, псих!

Это было частью его обычной рутины – отслеживать наши маячки каждые два часа. Я бы назвал происходящее паранойей, если бы не обстоятельства и тот факт, что Линк трижды выручал меня из переделок благодаря своему извращенному хобби и высокотехнологичной системе слежения. И одному только богу известно, где оказался бы Уэйд, не будь у него няньки в лице нашего чрезмерно опекающего компьютерного гения.

Линк: Все из-за нее?

На этот раз пришлось остановиться. Я уставился на экран часов, буравя взглядом сообщение, потому что ноги просто отказывались двигаться дальше. На самом деле они всю дорогу подводили, сворачивая прямо к дому, в котором снимала комнату моя цель, и это изрядно выводило меня из себя. А теперь еще и гребаный Линк со своими вопросами.

Я: Мне приснился кошмар.

Линк: Хочешь колыбельную? ㋡

Отправив изображение среднего пальца, я заблокировал экран. Солнце медленно поднималось над водой, окрашивая все вокруг такими разными цветами, что у меня никогда в жизни не хватило бы слов, чтобы их все описать. Они постепенно сменялись от лазурного с желтыми бликами до кораллово-розового, перестраивая, кажется, саму структуру воды в океане. Не помню, когда в последний раз вот так безмятежно наблюдал за рождением нового дня или вообще останавливался, чтобы потратить минуту