Она не потрудилась ответить. Я подумала — как же странно, что ещё прошлой ночью мы занимались любовью и, возможно, думали о чём-то большем. Всё изменилось за сутки. Расслабившись, я опёрлась на неё.

— Лана… я не помню.

— Да ну, блядь.

Я безнадёжно покачала головой. Лана же просто ждала, словно у нас было много времени.

Наконец, я заговорила, так тихо, что ей пришлось склониться ко мне:

— На земле было много костей… словно ковёр из ореховых скорлупок или ракушек. Словно галька на берегу. Разбитые черепа животных и… людей. Я знаю, что они были…

— Всё хорошо, — сказала Лана и обняла меня крепче.

— Я подобрала кусочек челюсти. Было видно места, где… должны были быть зубы.

Я сглотнула.

— Рикки хотела попробовать залезть в дом через одно из выбитых окон. Мы подкрались к стене дома.

Я глубоко вздохнула, пытаясь контролировать себя.

— Мы приблизились к окну, заглянули внутрь, и… вдруг увидели, что там стоит мужик.

— В доме?

Я кивнула.

— Он просто смотрел на нас. Прямо на нас. А мы смотрели на него, застыв на месте. Как пара кроликов. А затем он поднял руку, будто помахав нам в знак приветствия.

Мой голос сорвался.

— Рука показалась мне совсем чёрной. Он прижал её к стеклу… и там остался кровавый отпечаток.

Голос совсем пропал, словно мне не хватало кислорода, хотя именно так я себя и чувствовала. Я в ужасе посмотрела на Лану.

— Что вы сделали после? — сипло спросила она.

— Мужик отвернулся от окна… и мы убежали.

Тёмный лес моей памяти расступился и поглотил меня. Мы, напуганные до полусмерти, продирались сквозь колючий кустарник, проползали там, где не могли пройти, бежали вслепую, пока ночь опускалась на верхушки деревьев — и всё это время зная, что он где-то там, позади…

— Что произошло, когда вы добрались домой? — спросила Лана так спокойно, что её слова прозвучали как оплеуха.

Я открыла рот, но не могла вспомнить слов.

— Вы добрались домой невредимыми, — напомнила Лана. — Что произошло после?

— Ничего.

Она выпустила меня из объятий.

— Вы никому не сказали?

Я покачала головой, массажируя повреждённое плечо. На лице Ланы отразилось непонимание.

— Мы были напуганы. Он видел нас. Мы думали, что он может придти за нами.

— Тогда почему же вы не сказали родителям?

— Рикки… нам нельзя было ходить в лес. Её мать сказала, что накажет её, если она опять туда пойдёт. Мы не знали, что делать. Мы думали, нам никто не поверит. К тому же, мы вряд ли смогли бы привести их к дому. В тот день мы очень долго блуждали. Я даже не знаю, что нам помогло выбраться.

Удача. И тот факт, что мы были маленькими и могли пробраться через заросли в тех местах, где не мог пройти наш преследователь. Но в основном — удача.

— Мои родители приехали следующим днём. Меня забрали домой, и… всё стало казаться мне сном. Я убедила себя, что мы всё навоображали.

Лана ничего не ответила. Я прочла осуждение в её молчании.

— Мы позволили ему убивать дальше, да? — угрюмо спросила я. — Все исчезнувшие после этого… это наша вина.

— Запомни одну вещь, — произнесла Лана. — Ничто из того, что сделал этот больной ублюдок — не ваша вина. Вам было двенадцать. Подростки — не самые рассудительные люди в мире.

— Я просто… забыла об этом, — прошептала я. — Я позволила себе забыть.

Она сухо промолвила:

— Да, возможно, ты попыталась. Сомневаюсь, что тебе удалось.

— Тот парень на фото с доски объявлений…

— Забудь об этом, Тина. Ты не знаешь, что с ним произошло.

Лана полезла под кофту. На ней была наплечная кобура. Я уже знала об этом — почувствовала, когда была прижата к её груди. Вытащив пистолет, она проверила патронник.

— Ты знаешь, как обращаться с пушкой?

Я устало кивнула. Мой утвердительный ответ, видимо, застал её врасплох.

— Правда?

— Да. Мой папа — бывший военный. Я умею стрелять. Выросла с оружием в руках.

Я понимала её сомнения. На её месте я бы тоже не доверила себе оружие.

Присев, Лана открыла рюкзак, вынула оттуда тщательно запакованный треугольник, оказавшийся револьвером 38-го калибра, и протянула его мне. Я отступила на шаг назад.

— Не надо. Я туда не вернусь. Я не пойду с тобой.

Она нахмурила светлые брови, не опуская руку с пистолетом.

— Я не могу. Не могу. Ты не имеешь права просить меня об этом.

— Но я прошу.

— Лана… ты лучше других знаешь… что от меня нельзя ожидать слишком многого.

— Я не прошу ничего такого, на что ты не способна.

Я смотрела на неё с раскрытым ртом.

— Ты что… серьёзно? Ты вообще была тут пять минут назад?

Её чёрные глаза встретились с моими.

— Тина, одно дело — когда ты убегаешь, будучи подростком. За это никто тебя

не винит. Но теперь ты женщина. Пора перестать убегать.

Я несколько раз моргнула, пытаясь сосредоточиться на смысле её слов.

— Но нам не нужно туда возвращаться. Лесник уже, должно быть, помер, — поспешно проговорила я, убеждая её и саму себя. — Он помер. Должен быть мёртвым. Его уже там нет. Его не может там быть. Мы могли бы просто… вызвать копов.

— Я и есть коп. Я обязана проверить всё, прежде чем вызывать кого бы то ни было. К тому же, ты сама не веришь в свои слова, а иначе ты не была бы так напугана.

— Нет, была бы! И есть, — выдохнула я. — Если хочешь вернуться… дело твоё. Я… просто подожду тут. Попробую подождать. Но я не могу….

Она просто смотрела на меня. С таким лицом она смотрит на людей, когда они пытаются уговорить