Глава 4

Чернавск. Такой родной и такой постылый. Глухая уральская провинция, унылая и депрессивная, но сейчас, в восемьдесят третьем году, она казалась вполне живой и цветущей. Возможно, образ города в моей памяти был взят из девяностых, когда всё разваливалось и разрушалось, или из нулевых, когда всё немного устаканилось, но в любом случае, сравнение выигрывал Чернавск образца восемьдесят третьего. При всей его неказистости.

Не было назойливой уличной рекламы, не было граффити на стенах, не было бомжей. Многих зданий, впрочем, тоже не было, но это в большинстве своём были уродливые безвкусные торговые центры из стекла и бетона, так что городской пейзаж от их отсутствия становился только красивее.

Зато работали предприятия, о существовании которых я даже не подозревал. Вернее, успел давно забыть. Завод железобетонных изделий, не доживший до нулевых, мясокомбинат, хлебозавод, ГРЭС, завод сельскохозяйственного машиностроения, и прочие, и прочие. Вокруг города располагались разного рода лесхозы, учхозы, колхозы и прочие -хозы, многие из которых в девяностые оказались заброшены и забыты. На бывших колхозных полях как грибы вырастали коттеджные посёлки с высокими заборами.

И я сейчас не просто так вспоминал городские предприятия. Как водилось в СССР, каждое из них обязательно тянуло на себе кучу сопутствующих подшефных организаций, в том числе, объектов культуры. Не только пионерлагеря, санатории и базы отдыха, которых тоже в лесах вокруг города построили с избытком. Но и Дворцы культуры, Дворцы спорта, кинотеатры и прочий соцкультбыт.

А где, как не в ближайшем ДК, можно сколотить свой ВИА?

Надо бы этот вопросик провентилировать. Нет, первым вариантом был и будет школьный ансамбль, прямо как в песне, в каморке за актовым залом. Но чаще всего это уже существующий коллектив под чутким руководством кого-нибудь из учителей, и творческой свободы в нём мне точно не видать. Если туда вообще получится пролезть на вакантное место, которого может и не быть вовсе.

А вот в одном из местных домов культуры шансов гораздо больше. Основная трудность в наборе людей, конечно, не все пойдут играть незнакомую новую музыку, большинство предпочтёт лабать попсу, чтобы клеить девчонок. Хотя могли бы рубить металл, чтобы клеить альтушек. Они куда интереснее. Во всех смыслах.

Я забрёл наконец в район КПД, крупнопанельных домов, рабочее гетто Чернавска, соседствующее с частным сектором. Здесь я жил в своей прошлой жизни, и не проходило ни дня, чтобы рабочая молодёжь в палёном адидасе не попыталась спросить у меня за длинные волосы или музыкальные предпочтения. КПД научил меня разруливать кризисные ситуации не хуже, чем дорогие курсы. Здесь же была и подвальная качалка, в которой я тягал железо под Manowar,лучшую музыку для занятий тяжёлой атлетикой, и я сейчас направлялся именно туда.

Остро не хватало музыки в наушниках. Душу бы продал за айрподсы и подборку любимых треков. Идти и слушать, как хлюпают лужи под говнодавами, было непривычно и даже странно. Музыка окружала меня везде. В машине, на улице, дома. А тут я испытывал прямо-таки физическую нехватку, дефицит. Даже не знаю, что проще, раздобыть портативный плеер типа кассетного волкмена или вернуться в будущее за айрподсами и телефоном. Наверное, второе более реально.

До боли знакомый подвал оказался закрыт на большой навесной замок. Жаль, такому дрищу, как Сашка Таранов, не помешало бы немного набрать массу. А заниматься дома, становясь объектом насмешек матери… Так себе перспектива, честно говоря. Ладно, тоже решаемо.

Здесь же, в районе КПД, располагался и ближайший к нашему частному сектору дом культуры, носящий громкое имя Владимира Маяковского. Раз в неделю там проходили танцы, в будние дни репетировал народный ансамбль песни и пляски, а по праздникам в большом зале проходили концерты, посвящённые тому или иному красному дню календаря. А ещё именно в «маяковке» мы с группой впервые вышли на сцену. Наш тогдашний басист ужрался так сильно, что перед выступлением наблевал в гримёрке, и нам пришлось уходить по-английски, не прощаясь.

Моё внимание привлекла афиша возле дверей ДК, приглашающая всех желающих на вечер живой музыки, на танцы. Играть должна была какая-то «Веснянка», про которую я вообще впервые слышал, хотя музыкальную историю Чернавска знал довольно-таки неплохо. Я всё же крутился среди музыкантов почти всю жизнь.

Мельком изучив афишу, которая гласила, что играть «Веснянка» будет в пятницу, я потянул за жёлтую латунную ручку массивной двери. Немного помедлил сначала, конечно. Не совсем ясно было, к кому идти и с кем поговорить, в моей памяти этим ДК рулила молодая девчонка, которая в восемьдесят третьем году, скорее всего, пока ещё носила пионерский галстук. А то и вовсе значок октябрёнка. Руководство здесь точно было другое, не то, которое я знал.

Где-то внутри дома культуры играл аккордеон.

Бабулька — божий одуванчик, что сидела на входе и вязала крючком, не обратила на меня совершенно никакого внимания, в конце концов, никаких мероприятий в ДК сейчас не шло, так что я проскользнул мимо неё и очутился в холле с гардеробом. Совершенно пустом.

Интерьер ДК не слишком-то отличался от того, что помнил я. Маяковка была не самым большим культурным центром города, в отличие от филармонии или Дворца Культуры Машиностроителей. Актовый зал, несколько гримёрок, подсобные помещения, комнаты для кружков и секций, пара кабинетов начальства.

Именно туда, к начальству, я и отправился.

Никогда не любил общаться с высоким начальством, будь то арт-директор занюханного клубешника или продюсер крутого зарубежного лейбла. Не любил, и всё тут, хотя и приходилось. Менеджер у «Сибирской Язвы» появился далеко не сразу, и организационными вопросами, в основном, занимался именно я.

Здесь меня встретила высокая женщина в строгом брючном костюме и тугим пучком каштановых волос на затылке, настолько тугим, что казалось, распусти его, и её лицо тут же перестанет быть похожим на восковую посмертную маску. Табличка на её двери гласила, что это Коротких И. И., ни больше, ни меньше. Даже о должности её приходилось только догадываться. Но она занимала самый большой кабинет из всех.

— Чего тебе, мальчик? — вместо приветствия спросила она.

Я от подобного обращения, конечно, давно отвык, так что даже немного опешил.

— Здравствуйте, — начал я после