— Автограф взять у кого-то хотел? — спросила она.

— Нет, узнать хотел, как бы его основать, — сказал я.

И. И. Коротких натянуто улыбнулась.

— А чего в школьный ансамбль не вступишь? — спросила она.

— Выпускной класс, — произнёс я.

Исчерпывающий ответ.

— На чём играешь? — скучающим тоном спросила она.

— На всём, а что именно нужно? — решил пошутить я, но моего юмора И. И. Коротких не оценила.

— Кажется, это тебе что-то было нужно, — приподняла брови она. — В нашем доме культуры сейчас репетируют и играют девять ансамблей различной направленности и тематики, и её один ансамбль, тем более, непрофессиональный…

— Десять ансамблей в отчётности смотрятся гораздо солиднее, — сказал я, и она позволила себе наконец искренне усмехнуться.

Как же всё было проще в мои времена. Захотел собрать группу — кинул клич в соцсетях, пришли на репточку, скинулись на часик, поиграли, разошлись. Главное, инструменты иметь, но и с ними никаких проблем. Наши китайские и индонезийские товарищи весь мир снабжают дешёвыми инструментами, по качеству ничем не уступающими тем дровам, на которых играли советские музыканты. Для начального уровня более чем достаточно, а уж если отдать на пару дней мастеру для отстройки, то и подавно.

— Если и правда на всём играешь, то у нас «Яхонты» барабанщика ищут, а в «Икарусе» бас-гитариста в армию призвали, — сказала она.

Вступать в существующий коллектив мне не хотелось. Слишком трудно будет перевести его на нужное мне направление, с нуля начинать гораздо проще.

— Я всё-таки предпочёл бы гитару, — сказал я.

Она молча развела руками. Да, с ней, похоже, каши не сваришь.

— Понял. Хорошо. Спасибо за помощь, — сказал я. — До свидания.

— До свидания. Приходи на кружки, авиамоделирование у нас есть, Николай Андреич всех желающих приглашает…

Окончание фразы я не дослушал, вышел за дверь. В крайне скверном расположении духа. Я, конечно, воздушных замков не строил и особых надежд не питал, но всё равно. Ладно, трудности закаляют.

Я поплёлся на выход, у гардероба встретил каких-то модников в джинсах. Заметил у них два кожаных чехла для гитар с инструментами внутри, но настроения общаться с ними у меня не было. Да и вряд ли общение сложится, мой затрапезный внешний вид заранее ставил меня в уязвимое положение. Встречают-то всё равно по одёжке, даже в стране победившего социализма. А я, в отличие от этих молодых денди, выглядел, прошу прощения, как чухан. С подростковыми усиками и одеждой не по размеру.

Поэтому не стал даже пытаться подходить и что-то узнавать. К тому же, час наверняка уже прошёл, девчонки должны бы ждать меня на условленном месте. Надо обзавестись наручными часами, пригодятся.

Возле водопроводной колонки вполне ожидаемо никого не оказалось. А на улице уже потихоньку начинало смеркаться. Я прошёлся вдоль улицы туда-сюда, выискивая взглядом сестёр. То ли они опаздывали, наплевав на наш уговор, то ли это я чересчур сильно задержался и они не стали меня ждать, я так и не понял. Но ситуация мне шибко не понравилась.

Какое-то время я болтался там, возле условленного места. Спросил время у прохожего в болоньевом сером плаще, был послан на три советских буквы. Не все здесь, однако, светлоликие добрые эльфы.

Делать нечего, пошёл домой, надо было проверить, вдруг сёстры уже там. Если нет — пойду искать по Чернавску, без вариантов. Сейчас хоть и не девяностые, но всё равно. Мало ли что. Без мобильного телефона ужасно непривычно.

Девчонки сидели на лавочке во дворе нашего дома, и я облегчённо выдохнул, завидев их одинаковые ладные фигурки.

— Саша! Ты где пропадал⁈ — спросили они наперебой.

— До маяковки ходил, — честно признался я.

— Зачем? — спросила Таня.

— По делу, — расплывчато ответил я. — Идёмте домой.

Дома нас встретила недовольная мать. Ничего необычного, впрочем. На этот раз её претензия ожидаемо была в том, что мы слишком долго шлялись, и ужин уже остыл. Ничего, поели холодного. Гречневая каша с луком и морковью, в которой часто попадались чёрные крупинки. Кому-то, кажется, лень было перебрать гречку перед готовкой.

Гитара, слава Богу, не пострадала, так и осталась лежать на шкафу, заступничество всемогущего Максимушки надёжно защищало её от любых посягательств со стороны матери. Ну а мне, стало быть, надо выполнить своё обещание, чтобы так оставалось и впредь.

Мы с ним расположились в уголке, сев друг напротив друга.

— Саша, ему через полчаса спать пора! — строго сказала мать, переодевшаяся в страшную ситцевую ночнушку с цветочками.

Страшно представить, как Сашка выживал в этом бабьем царстве раньше. В одной-то комнате со всей семьёй.

— Мы недолго, — сказал я.

Гитару я всё же перенастроил в стандартный строй, благо, их калибр позволял это сделать. Седьмую просто снял, чтобы она не болталась, как сопля, настроить её в Си не получилось, а вот остальные — вполне. Ленинградка мне попалась хорошая, с ровным грифом, звонкая, ничего не дребезжало и не гудело. Не Альгамбра, конечно, и не мастеровой Мартин, но тоже неплохо.

Пробежался пальцами по грифу, размялся немного. Максимка смотрел на это, разинув рот от изумления, да и девчонки тоже оторвались от своих занятий и удивлённо уставились на меня. Одна только мать невозмутимо читала журнал, лёжа на диване.

Подушечки пальцев снова заболели, и я остановился прежде, чем разминка переросла в сольный концерт. Пора начинать урок, а то и правда, малому скоро укладываться спать.

Начал с самых азов. Рассказал и показал устройство гитары, как что называется и где что нажимать для того, чтобы гитара издавала звук. Не просто звук, а правильный и чистый. Что нажимать на струны необходимо самыми кончиками пальцев, что держать инструмент надо прямо, что лучше не задевать ненужные струны, чтобы не было грязных призвуков. Показал Максимушке песенку про кузнечика, дал попробовать сыграть самому. Смотреть, как ребёнок, высунув кончик языка