— Ты здесь вообще как? — спрашиваю, прикидывая, могли ли отец с матерью позвать еще и соседей?

— Ой, да вот мама послала за солью, — мило улыбается Алиса. Врет и не краснеет, идиотка такая.

Соседи наши купили дом рядом лет семь назад. Я как раз только недавно вернулся из командировки. Тогда у нас с Алисой случился не роман, а так, несколько жарких встреч с определенным посылом. Вроде сразу на берегу ей все озвучил, и она согласилась.

Но с тех пор периодически пытается захомутать и утащить в свои сети. Припоминает, как круто нам было, и бесполезно ей объяснять, что я тогда вернулся не в себе — после года в горячей точке. Моя цель была спустить пар и вернуться в обычную колею. А секс — один из рабочих инструментов для этого.

— Ну, иди, мать тебе отсыплет соли, — ухмыляюсь и, развернувшись, ухожу в сад.

Уверен, Алиска сейчас обиженно смотрит мне в спину, и, скорее всего, за солью она не пойдет.

Отец вовсю жарит шашлык. Запах такой, что пиздец, слюной можно захлебнуться.

— Что, снова работы много? — беззлобно подкалывает он, когда подхожу ближе.

— На развязке три машины столкнулись. Разворотили все.

Он хмурится и качает головой.

— Даша с семьей как раз по той дороге поедут. Надо предупредить.

— О чем? — спрашивает дядя Алекс, подходя к нам. Протягивает мне руку, крепко пожимает, глядя с намеком, что, мол, не продолбал я дату.

— Да на развязке тут недалеко авария. Макс с Дашкой же там поедут?

Как и всегда, стоит заговорить про его дочку, дядька меняется в лице, достает телефон и уходит что-то решать.

Вот вроде бы мои двоюродные сестры обе уже глубоко и безнадежно замужем, мужики у них нормальные. Хотя что одна, что вторая, конечно, выскочили за них, прямо скажем, необычно. Размножаются вот вовсю, опять же — у меня уже трое племяшей есть. А все равно — дядька чуть что, сразу хватается за телефон и бежит решать проблемы за них.

— Что, осуждаешь? — посмеивается батя, глядя на то, каким взглядом я проводил его брата.

— Так они ж взрослые, ну? Макс сам все разрулит.

На это отец лишь загадочно усмехается.

— Вот будет у тебя дочка, поймешь.

Я лишь закатываю глаза.

— Ты же знаешь, это не про меня, бать.

У нас такие разговоры не редкость. Они с матерью, ясно-понятно, ждут внуков. Регулярно заводят такие беседы, что вот у Алекса с Ариной уже трое теперь, а, мол, мы неприкаянные. Но я кремень, держусь.

Однако сегодня, пожалуй, впервые отец смотрит на меня как то иначе.

— Миш, мы в твою жизнь не лезем, ты знаешь это. Тебе решать, как и что. Ты главное, не проеби, если найдешь ту самую.

— Во тебя понесло, — усмехаюсь, помогая ему переворачивать мясо. — Может, стареешь? Вон, на романтику повело. Ты же знаешь, я не по этим делам.

— Я ведь тоже так полагал, — задумчиво говорит он. — Тоже менял баб, считая, что так оно лучше и удобнее. Пока мать твою не встретил.

А вот это уже новенькое что-то. Было несколько раз, когда я спрашивал отца про их знакомство. Но он обычно отшучивался общими фразами, а я интуитивно чувствовал — не стоит дальше лезть.

— Но я накосячил и едва не потерял ее. Так что если найдешь свое — держи крепче.

— Ну, какое свое, — продолжаю гнуть уже просто из упрямства. — Секс на одну ночь, и разбежались.

О том, что программа с Нелли у меня уже сейчас куда шире, я стараюсь не думать. Пусть будет приятным исключением.

— Если женщина твоя, Миш, стоять будет только на нее, — неожиданно заявляет батя. — Остальные превратятся в шум. Вроде бы можно трахнуть, спустить в очередную дырку, но это будет без души. Неправильно. И ты это почувствуешь.

Я не знаю, что на это ответить. Что-то смутное, не сформировавшееся зреет в груди, но четкого ответа нет. И когда я почти готов понять это самое, в наше пространство врывается Данька — главный мелкий хулиган в нашей большой семье.

— Деда! А мясо готово?

— Для начала привет, — размеренно отвечает отец. Вытирает руки о лежащее полотенце и протягивает руку мальчишке. Тот со всей серьезностью пожимает ее, затем мелкий поворачивается ко мне:

— Дядь Миш, привет, — выдает он уже куда серьезнее.

Мы тоже жмем друг другу руки, и как раз в этот момент в саду появляется Семен с двухгодовалой Настюшей, а следом за ним и Танюша — моя старшая двоюродная сестра.

Здороваемся все, мелкая забавно корчит моську. А я впервые ловлю себя на том, что хочется взять ее на руки и потискать. Терехов, заметив это, отступает на шаг, хотя я даже руки не протянул.

Сестра демонстративно закатывает глаза:

— Сем, ты чего? Отпусти ты уже дочь-то. Ее тут никто не обидит.

— Ага, она сама кого хочешь обидит, — фыркает Данька. — Так что с мясом?

Наша дружная шумная компания разрастается еще больше, когда приезжают Дашка с Максом и их дочкой Ритой. Дети носятся по саду, беспощадно сминая цветы, которые так трепетно сажает мама. И которой, кстати, до сих пор нет.

— А где она? — спрашиваю у бати. Тот лишь загадочно улыбается, но молчит. Подарок мой остался в машине. Подождет, конечно, но я начинаю уже нервничать. — Отец, я не понял — мама где?

— Задерживается, — уклончиво отвечает он.

— Не понял. У нее все в порядке?

Чувствую, как неясная тревога занимается в груди. Закрутившись в повседневных делах, я преступно мало виделся с родителями. С того дня, как съехал от них, и как начал поднимать свое дело, отказавшись работать у отца.

— Скоро узнаешь, — пожимает тот плечами и делает вид, что сильно занят шашлыком.

Таня с Дашей суетятся в беседке, похоже, стол накрывают вовсю. А у меня диссонанс — мама всегда была там, сама заправляла этим. Чувство, что не в курсе один я.

Но выяснить все до конца не успеваю — звонит Костик.

— Слушай, а твой запрет на Нелли распространяется только на офис?

— Не понял? — мгновенно переключаюсь на другие рельсы. Отхожу подальше, уже понимая, что с другом мы, похоже, сейчас все же закусимся. — Я тебе плохо объяснил вчера?

— Да я-то что, — ржет этот придурок. — Просто смотрю на нее в интересном виде и в образе интересом. И думаю — не такая уж и серая эта наша мышка.

— Ты где⁈ — рявкаю, холодея от понимания ситуации. Но когда слышу ответ, понимаю, что все куда хуже, чем я предполагал.