— Мое заявление об увольнении у вас, — бросаю напоследок, чувствуя, что просто взорвусь, если вовремя не уйду.

Сбегаю из кабинета и впервые позволяю себе уйти с работы до того, как закончится рабочий день. Учитывая все мои переработки, имею полное право!

Только на улице, когда ухожу подальше от офиса, чувствую на лице влагу.

Слезы. Обидные слезы. Я же считала, что Воронцов ко мне относится с уважением, по-особенному. Что ценит меня как специалиста — пусть я и пришла к нему без опыта работы, пусть у меня были свои мотивы. Но я же старалась! Я выполняла все хорошо, быстро училась, задерживалась допоздна, чтобы доделать работу.

Я надеялась, что он оценил мои профессиональные качества. Но стоило только увидеть красивое тело, как все это мгновенно обнулилось!

Даже не ожидала, что меня так сильно ранит поведение босса. Однако уж как есть.

Но на этом мои злоключения не заканчиваются — звонит мобильный, и я раздраженно собираюсь сбросить, решив, что сейчас не хочу ни с кем разговаривать.

Но на дисплее мамин номер. Торможу прямо посреди улицы — мысли вереницей проносятся в голове — что случилось⁈

Она бы не стала звонить в такое время просто так — обычно я сама набираю маме. Неужели мой брат вернулся?

— Девушка, ну, аккуратнее! — ворчит кто-то, задев меня плечом. Телефон в моих руках замолкает, но только для того, чтобы снова начать звонить.

Ну, точно — что-то случилось… Собравшись с духом, я все же отвечаю на звонок.

— Привет, мам! — говорю бодрым голосом.

— Нелли, как у тебя дела?

Голос у нее взволнованный, и это заставляет нервничать меня еще сильнее.

— Да все в порядке, учусь. Скоро вот сессия.

Как и всегда, вранье маме вынуждает чувствовать себя гадко. Но другого выхода нет — если бы она узнала, что я не получила бюджетное место, то заставила бы вернуться, или рассказала бы все Араму, что еще хуже. И вот тогда мои шансы получить образование превратились бы в ноль.

— Дочка, мне что-то прям неспокойно в последние дни. У тебя точно все хорошо?

— Да, все отлично. А что, Арам звонил? Он возвращается?

— Нет, милая. У него еще на год контракт. Но он летом собирался приехать в отпуск. Ты же вернешься к этому моменту? — встревоженно спрашивает мама.

— Вернусь, конечно. А Тигран? Он тоже летом из лицея приедет?

— Ой, не знаю, Нелли. Там у них какая-то подготовка будет. Пока ничего не известно.

Так, ну ладно. С этим тоже понятно — младший мой брат учится в закрытом военном лицее. Сам выбрал, и когда мама попыталась его отговорить, Арам очень жестко пресек эти попытки. Он вообще после смерти отца стал крайне авторитарным и бескомпромиссным. Только благодаря тому, что Арам уехал по контракту за границу, у меня появилась возможность отправиться поступать в вуз.

— Точно все в порядке? — снова спрашивает мама.

— Ну, конечно! Мне только надо бежать, тут…

— Да, прости, дочка. Что-то прям такие сны в последние дни снятся. Волнуюсь за тебя — одна в большом городе.

— Так ведь не одна — за мной же тетя Салима присматривает, — напоминаю ей. Еще один мой секрет — наша дальняя родственница с семьей жила как раз в городе, куда я хотела поступать. И год назад мама договорилась с ней, чтобы та присмотрела за мной. Но так вышло, что тетя Салима уехала — ее мужа перевели в другую область. Мне тогда стоило немалых трудов обставить все так, чтобы мама ничего не узнала. Иначе бы второй попытки поступать у меня не было.

— Да, я помню, Нелли. Ладно, беги по делам. И будь умницей — я тобой очень горжусь!

После разговора с мамой у меня такое странное состояние — снова не по себе. Когда уезжала, пообещала ей, что моя цель — обучение, что я не стану заниматься глупостями. А теперь, выходит, из-за досадной случайности мне придется играть по правилам Воронцова, который спит и видит, как уложить меня в кровать.

Люда сегодня уже бодрячком — выглядывает из комнаты, едва я захожу в квартиру.

— Ты рановато.

— Сбежала с работы.

Она тут же меняется в лице.

— Это из-за субботы, да? — я только вздыхаю. — Он понял? Понял, что это была ты?

— Ну, я старалась делать вид, что босс ошибся. Но он… — замолкаю, вспоминая, как Воронцов зажал меня у окна. — В общем, загнал меня в угол.

— Вот козлина! — искренне возмущается подруга. — И что теперь?

— Я написала заявление на увольнение.

— И правильно! — поддерживает Люда. Я на нее смотрю без особого энтузиазма. Сейчас эмоции успокоились, и я понимаю, что все это, конечно, хорошо, но у меня в планах было накопить денег побольше, чтобы хватило хотя бы на полгода скромной жизни. Я же не смогу брать деньги у мамы.

— Правильно, ага.

— Не волнуйся, найдем другое место, — воодушевленно говорит Люда. У меня такой уверенности нет, но я, естественно, сдаваться на милость босса тоже не собираюсь. — Когда ты будешь свободна? Через две недели? Я поспрашиваю у знакомых и…

— Люд, он не подписал.

— Что он не подписал? Заявление? Так он не имеет права!

Закусываю губу, не зная, как поделиться с ней новостью.

— Не имеет. Но там в договоре есть пункт, на который я не обратила внимания.

Подруга хмурится недовольно.

— Что за пункт? Ты ему там, что, душу продала?

— Нет. Но должна передать дела новому сотруднику от и до.

— А в чем проблема? — фыркает она. — Пусть приводит новую жертву, а ты…

Потом она резко замолкает.

— Вот козлина, — повторяет, поняв задумку босса.

— Ага, — безрадостно киваю. — Но Михаил пообещал подписать заявление, если я соглашусь на сделку.

Люда забавно пучит глаза, превращается в боевого хомяка буквально за считанные мгновения.

— Даже не думай, слышишь? Хрен ему, а не секс с хорошей девочкой!

Недоуменно смотрю на нее.

— Ты чего?

— Ну, а что этот кобелина мог еще предложить?

— Сказал, подпишет, если я схожу с ним на три свидания.

Повисает тишина. Подруга задумчиво смотрит на меня, оценивающе так.

— Ты понимаешь, что он будет делать на этих свиданках?

— Конечно! Но я не стану с ним ничего такого делать! И вообще — оденусь еще более стремно, может, сам отстанет.

— Похоже, твой прикид его сегодня не особо остановил, да?

Кисло киваю головой.

— Не остановил.

— Значит, шары свои он так и будет подкатывать. Ну, и не только шары, если ты понимаешь. Палкой своей точно будет пристраиваться.

Порой от беспардонности подруги у меня уши вяли. Но сегодня она