Полина слушала внимательно. Даже перестала записывать. Потом покачала головой.

— Какой ужас! Неужели такой человек жил рядом с нами? Как так можно? Сколько, говоришь, жертв он убил?

Я огляделся по сторонам.

— Обещай, что не напишешь. Это я тебе не для статьи. Конфиденциальная информация.

Полина кивнула. Смотрела напряженно на меня.

— Он убил около трех десятков человек, — сказал я. — Возможно, больше.

Девушка ахнула. Откинулась назад. Зажала рот руками. Видимо, хотела закричать. Но вовремя опомнилась. Я схватил ее за руку.

— Эй, спокойно. Его уже арестовали. Скоро будут судить. Он уже признался. Но помни, что ты сказала. Это не для прессы.

Полина опять кивнула. Она смотрела на меня большими глазами. Я потрепал ее по коленке.

— Ладно, все уже прошло. Мы вдвоем с… одним человеком его арестовали. И да, я использовал тогда самбо. Он оказал нам вооруженное сопротивление.

Полина покачала головой.

— Какой кошмар. Ты и в самом деле герой, Витя! А с кем вы его арестовали?

Я почесал кончик носа.

— Давай я тебе дам газету. «Комсомольская правда». В ней уже есть заметка. А ты не хочешь теперь спросить про турнир. Что-то мы отклонились от темы твоей статьи.

Полина опомнилась.

— Да, точно. Расскажи, сколько твоих товарищей участвуют в соревнованиях?

Мы болтали еще минут пять. А потом подскочил Боря. Теперь уже самый настоящий. Тут же обратил внимание на Полину.

— Эй, ты куда подевался, Волчара. Тебя тренер ищет. О, привет! А ты кто такая?

Я познакомил Борю с Полиной.

— Журналистка, типа? — спросил Боря. Глянул на меня. Наверное, тут же вспомнил Олю. — Вы знаете Витю? Давно уже?

Я кивнул Полине.

— Ладно, мне пора. Скоро опять выступать. Потом поговорим еще.

Девушка указала на меня ручкой.

— Мне нужна газета. Сразу после турнира отдашь мне. Хочу почитать. Буду ждать. Без меня не уходи.

Я улыбнулся.

— Посмотрим на твое поведение. Просто так газету не отдам.

Я оставил ее с Борькой. И еще с подбежавшим Сусликом. А сам отправился к тренеру.

Степаныч разговаривал со Звеньевым. Тому как раз пора выходить на ковер. Увидел меня и поманил к себе. Потом тихо сказал:

— Следующий — Архипов.

* * *

В свои двадцать лет Архипов Слава участвовал в двадцати чемпионатах. Почти в каждом добирался до вершины.

Ну, или почти до вершины. Много третьих мест. Много вторых. Мало первых.

В самбо Архипов Слава пережил много падений. Самое главное в начале карьеры. Потому что тогда на поединке сломал себе шею.

Нелепая случайность. Такая бывает раз в сто лет. На миллион борцов. Травма сначала приковала Архипова к кровати.

Он два месяца не мог встать. Все жалели. Доктора сказали, что это навсегда. Так теперь и будет.

Тренер пришел только пару раз. Выразил соболезнования. Добился, чтобы мать написала, что не имеет претензий. Потом исчез.

Мать оставалась безутешной. Только друг Волька приходил. Остальные все куда-то подевались. Несколько раз приходили пионеры. Комсомольцы навещали. Тоже потом пропали.

Делать было нечего. Чтобы не сойти с ума от безделья, Архипов начал читать. Добрался до Джека Лондона. Потом до «Повести о настоящем человеке». Прочитал про челюскинцев.

Решил, что рано опустил руки. Попросил мать найти другого врача. Сходить к ним. Может, получится чего сделать.

Стараниями матери удалось сделать операцию. Архипов смог подняться. Ходить и двигаться.

Правда, от спорта пришлось отказаться. Хирург из института травматологии сказал, что это невозможно. Лучше не рисковать.

Так Слава маялся еще полгода. Но опять начал ходить в школу. Как обычный ученик. На уроках физкультуры сидел в сторонке.

Иногда приходил домой с опухшими глазами. По дороге плакал. Матери не показывал. Впрочем, мать и не видела. Она работала в гастрономе. Допоздна.

Чтобы ее не огорчать, Архипов учился на отлично. Приносил одни пятерки.

А потом не выдержал. Каждый раз проходил мимо секции самбо. Уже другой, не той, в которую ходил.

Секция открылась недавно. Там другой тренер. Рябчиков Костя. Лет сорока, призер республики. Суровый дядька. Когда услышал историю Архипова, сказал:

— Пошел вон.

Архипов ушел. Через день вернулся снова. Опять попросился. Рябчиков опять отказал.

— Нахера мне тут такие, как ты? — спросил он. — С тобой что-то случится, а я за решетку отправлюсь? Нет, ну-ка, давай, разворачивайся. Гуляй отсюда.

Слава опять ушел. Через недельку вернулся. Просто сидел на скамейке. Когда тренер сказал, что не возьмет, мальчик попросил просто дать посмотреть. Как тренируются другие.

— Ладно, — сказал Рябчиков. — Только под ногами не путайся. Сиди тихо.

Вот Архипов и сидел. Две недели подряд. Смотрел. Только смотрел. Пока Рябчиков сам его не позвал на маты.

— Ну-ка, только осторожно, — сказал он. — Я тут с одним врачом посоветовался. С военным хирургом знакомым. Он сказал, что надежда есть. Так что давай, попробуй. Только осторожно сначала.

Мать пришла в секцию на следующий же день. Думала, что сын сошел с ума. Сказала тренеру, что не допустит новой травмы. Что она тогда с ума сойдет.

— Слава еле выкарабкался, — сказала она со слезами на глазах. — Я не могу допустить, чтобы с ним что-то случилось.

Рябчиков заверил, что будет осторожен.

— Я конечно, не могу ничего вам против сказать. Сами решайте. Но позвольте, дам совет. Я смотрю, ваш сын не может без самбо, — сказал он. — Может, у него получится? Даже несмотря на приговор врачей. Я тут ему подготовил особую тренировку. Тоже советовался. С другим врачом. Он говорит, можно попробовать.

Мать посмотрела на Славу. Сын глядел на нее умоляюще. Мать не смогла отказать.

— Может, вам какую-нибудь бумагу написать? — спросила она. — Ну там, отказ от претензий.

Рябчиков покачал головой.

— Не надо ничего. Я присмотрю за вашим сыном. В первый раз вижу такую преданность самбо.

Он тренировал Славу по отдельной программе. По специально разработанной для него программе. Там все было сначала. Как будто учился ходить.

Сперва все было сложно. Очень сложно. Так, что хотелось бросить. Слава плакал от боли. Но потом постепенно привык. Не бросал.

Вскоре у него пошли маленькие успехи. Сначала по чуть-чуть. Потом покатились лавиной.

Через год Архипов впервые вышел на соревнования. Первые проиграл. В самом начале. Вторые тоже. Почти сходу.

Опять не сдался. Продолжил тренировки. В конце года пошел на другой турнир. Впервые поднялся по полуфинала.

Дальше — больше. Потом дошел до третьего места. Опять до полуфинала.