— Надобность у меня казенная, — строго ответил я. — И я уже не путешествую, а завершил путешествие. Прибыл, так сказать, на место. Я у вас, в Череповце, служить стану.

— Да? — переспросила хозяйка, оглядывая мой дорожный костюм. Потом перевела взгляд на серебряную цепочку. А взгляд был такой, профессиональный, сумевший сразу оценить платежеспособность клиента.

— А что не так? — поинтересовался я.

Анастасия Тихоновна усмехнулась, умело переведя разговор на другое:

— Верно, из Москвы прибыли или из Санкт-Петербурга. Как вы наш город-то смешно называете — Черепове́ц.

— А как надо? — удивился я.

— А надо говорить — Чере́повец, — покачала головой хозяйка.

Вот оно как. А я и не знал. Всю жизнь считал, что надо говорить Черепове́ц. Ах да, легенда же есть, что город назвали по милости Екатерины Великой, что споткнулась о череп овцы.

— Ну, значит, Чере́повец, — покладисто согласился я. — Только, я не из столиц приехал, а из Новгорода. Теперь буду знать, как правильно говорить. Поживу у вас несколько дней, осмотрюсь, а там видно будет — либо мне казенную квартиру дадут, либо квартирные деньги.

Батюшка мне кое-что растолковывал, и даже консультанта приводил из Новгородского окружного суда. Но все равно, до сих пор много неясностей.

— Комнату где хотите — на втором этаже или на первом? — поинтересовалась хозяйка. Она слегка загрустила. Все-таки, одно дело клиент, снимающий комнату недели на две, совсем другое, если на несколько дней. — Если по деньгам, то двадцать копеек за ночь и на первом, и на втором. Завтраки и ужины отдельно считаю. Завтрак — пять копеек, ужин десять. А коли обеды будете брать, они по пятнадцать.

— То есть, все про все — пятьдесят копеек? — кивнул я. Цены на постой не показались чрезмерными, но все равно — не такие и маленькие. Потом вспомнил, что я не один. — А комната для кучера?

— А за кучера, да за коняшек, еще полтинник кладите, — усмехнулась хозяйка. — Кучеры у нас в общей комнате спят, им постельное белье не положено. И столуются они тоже отдельно, поэтому дешевле обходятся.

Социальная несправедливость, как она есть. Но я же не могу брать отдельную комнату для слуги, если она ему не положена? И кормить будут Николая почти так же, как и меня, но поплоше. Получается, в общей сложности, рубль в сутки? А у меня от сотни, полученной на дорогу, всего семьдесят рублей осталось.

Что там батюшка говорил про мое жалованье? Сорок пять рублей в месяц? Так я разорюсь с этакими ценами. Нет, надо что-то дешевле подыскивать. И деньги квартирные мне обязаны выдать. Вопрос только — когда? Конечно, батюшка сказал, чтобы я, если туго придется, ему депешу отправил, деньги он немедленно вышлет, но пока подожду.

— Давайте так сделаем, — решил я. — Для начала, я у вас на три дня комнаты и все прочее возьму, а там, либо съеду, либо продлю. Пойдет? И как лучше — вперед трешку отдать или потом, по выезду?

— Тогда лучше вначале аванс внесите — рубль, а окончательный расчет позже сделаем, — ответила хозяйка. — Я бы вам советовала наверху комнату брать, там воздуха больше.

Пока мужики таскали наверх мое имущество, я заплатил хозяйке бумажный рубль и принялся оформлять документы о пребывании. А вы как думали? Пришлось показывать хозяйке гостиницы свой паспорт, а она вписала в книгу приезжих, что губернский секретарь Чернавский Иван Александрович прибыл в Череповец для прохождения дальнейшей службы.

— А паспорт ваш нужно в полицейское управление принести, чтобы они запись в журнале для новоприбывших сделали, — сообщила хозяйка. — Но это если вы больше трех дней пробудете.

Вот так вот. А вы говорите, что прописку Советская власть придумала? Ага, как же. Даже если ненадолго прибыл, то все равно нужно отмечаться.

— Могу сходить или мужа послать, но лучше, если сами зайдете.

А, значит, муж у хозяйки все-таки есть. Но гостиницей заправляет именно она. Любопытно.

— Вы, господин Чернавский, в баню пока сходите, сполоснитесь. Там сегодня не топлено, но вода теплая со вчерашнего дня, вам хватит. Успеете, пока светло. Чего зря керосин-то жечь? А как вернетесь, кушать подам. Не возражаете, если я вас в общем зале покормлю? А уж потом, как сами решите — в нумере ли, или вместе со всеми.

— Ага, — кивнул я, метнувшись в свою комнату за чистым бельем.

Если не вымыться, то хотя бы сполоснуться — и то великое дело. За всю дорогу такой возможности не было. Этак, на мне грибы скоро начнут расти. А коли электричества у нас еще нет, а керосин следует экономить, то и на самом деле — нужно бежать. Хотя баню нынче и не топили, но есть опасность, что сядешь куда-нибудь не туда.

Мать моя женщина! Половина комнаты заставлена сундуками и чемоданами. Это все мой багаж? Ну да, маменька постаралась. Как он и поместился?

Но разбираться буду позже, потом, когда отыщу себе постоянную квартиру. Пока живу в гостинице, смысла нет. Распакую, а кто опять собирать станет?

Белье, вроде бы, в кожаном чемодане? Хорошо, что чемодан поставили сверху, не надо передвигать сундуки. Там же и полотенце. Ага, вот теперь я готов. Нет, а где мои тапочки? Как я пойду в чужую баню босиком?

Вода в котле была чуть тепленькая, а свет заходящего солнца едва-едва пробивался свозь крошечное стекло. Кое-как умудрился и тело ополоснуть, и даже помыть голову.

Вытерся, переоделся в чистое белье и понял, что жить можно. А вернувшись в гостиницу и усевшись за стол, в конце которого уже чавкал мой кучер, окончательно осознал, что жизнь прекрасна.

На ужин хозяйка поставила мне тарелку жареной рыбы и кусок черного хлеба. Простенько, зато много.

Рыба была мне незнакома. О, неужели та самая стерлядь? А если и не та, а просто дальняя родственница той стерляди, воспетой поэтами, то все равно, хороша. Не успел оглянуться, как все умял и принялся пить крепкий чай с куском пирога. Надеюсь, после такого чая не стану страдать бессонницей?

Анастасия Тихоновна, дождавшись, пока я все не доем и не выпью, подсела ко мне.

— Вы, если квартиру будете искать, не задаливайте, — сказала хозяйка. — Скоро в Череповец учащиеся нагрянут, все хорошие квартиры разберут.

—