жизнь с момента нашего расставания — это гонка за выживание.

— Извините… — Родион тоже собирается что-то спросить у сотрудницы, и так же застывает, когда видит меня.

На его щеках загорается румянец, в глазах мелькает замешательство, быстро сменяющееся холодностью.

— Привет, — сухо произносит он, задержавшись взглядом на моей корзине. — Тоже тут?

Потерянно улыбнувшись, я киваю. Мол, да, тоже тут. В груди болезненно тянет. Ясно, что не он обязан смотреть на меня как раньше, ведь мы давно не вместе, но все же… Лед в глазах когда-то близкого человека сейчас особенно ранит. Наверное, потому что я осталась совершенно одна.

— Макар сказал, ты с подносами ходишь. — В голосе Родиона нет презрения, только снисхождение и, быть может, толика сочувствия. Мол, ну что, малышка, стоило оно того?

— Уже нет. — Я заставляю себя удерживать его взгляд. — Сейчас я временно без работы. Но не переживай, как-нибудь устроюсь. Все-таки полгода суровой реальности сослужили добрую службу: мне удается не дрогнуть и даже слегка съязвить.

— Я и не переживаю, — моментально кривится Родион. — Меня твоя судьба вообще не парит.

Покрепче сжав корзину, я позволяю себе улыбнуться. Он так по-детски пытается меня укусить. Да, определенно эти полгода не прошли для меня даром. В чем-то я стала озлобленной и циничной, зато научилась не размениваться на игры и фальшь.

Несмотря на то, что мы намеренно расходимся по разным кассам, супермаркет мы покидаем практически друг за другом. Не оборачиваясь, Родион идет в своей машине, на пассажирском сидении которого его ожидает блондинка.

Я глубоко дышу. Ну а как иначе? Он красивый обеспеченный парень. А еще очень теплый и хороший. Его жизнь не обязана была заканчиваться после нашего расставания. Каждый по итогу получает то, что заслужил.

Наши взгляды снова встречаются — на это раз через боковое стекло его Порше, после чего Родион запускает ладонь в волосы блондинки и, притянув к себе, целует.

— Эй, малая!

Дернувшись, я резко оборачиваюсь. Машина Севера стоит в каком-то полуметре от меня. Из-за бешеного стука сердца мне не удалось расслышать хруст автомобильных шин.

— Хватит на него таращиться. Давай садись.

13

— Зачем я вообще к тебе села? — бормочу я, сосредоточенно поправляя пакет с провизией у себя под ногами. — Дом через дорогу находится.

— Потому что не хотела и дальше смотреть, как твой бывший жених обсасывает рот какой-то чайке. Он, кстати, как раз таращится в нашу сторону. Так что, если захочешь ему отомстить… — на лице Севера расцветает та самая улыбка, которая когда-то заставляла меня трепетать, — я в твоем распоряжении.

Я смериваю его презрительным взглядом, давая понять, что перспектива облизать асфальт кажется мне куда привлекательнее.

— Мое дело предложить. — Он пожимает плечами.

Глухо хрустнув галькой, внедорожник трогается с места, вальяжно подъезжает к Порше Родиона, и поравнявшись с ним, нарочито замедляется.

— Обязательно это делать? — шиплю я, в оцепенении глядя перед собой и избегая поворачиваться к окну.

— Самцы ведь любят помечать территорию, — насмешливо парирует Север. — Зря ты туда не смотришь. Родя кажется вот-вот заплачет.

От такого ехидного замечания кровь бросается в лицо.

— У тебя сердце вообще есть?! Мало было отправленного видео?

— А с чего мне его жалеть? Пацан сидит в упакованной тачке, жизни его ничего не угрожает. Он тебя кстати тоже не пожалел, когда решил прилюдно ткнуть в то, какого бравого парня ты проебала.

— Я первая его обидела. — Опустив взгляд себе на ладони, шепчу я. — Так что он имеет полное право.

Север морщится.

— Вот только не надо этого надуманного самобичевания. Верни тебе его сейчас в полное распоряжение, проблемы бы тоже вернулись, и скорее бы усугубились. Потому что ты-то, вкусив дерьмовой жизни, успела вырасти, а у Винокуров- младший так и остался мажористым слюнтяем на побегушках у папы.

— Тебя ведь совсем совесть не мучает, да? — Сжав кулаки, я заставляю себя на него смотреть. — Родион ничего плохого тебе не сделал. И я, напомню, тоже.

— Жизнь у меня была сложной, поэтому чувством вины стараюсь лишний раз себя не изводить, — он преспокойно удерживает мой взгляд. — В этом мне помогают честно расставленные приоритеты. Делать реверансы ему или вступиться за тебя? Однозначно второе, так как на Родиона мне насрать. Приоритет выбран, живем с этим дальше.

Я с силой стискиваю зубы. Ну ясно. Месть папе была главнее, поэтому насрать пришлось на меня.

— Тебя я узнал намного позже, так что обещания погибшему отцу и друзьям тоже были в приоритете, — словно подслушав мои мысли, добавляет Север.

— И что? Выполнил обещания? — саркастично усмехаюсь я. — Конечно нет. Денег у моего отца не оказалось, поэтому ты просто разослал мое интимное видео.

— Общак по-прежнему находится у твоего отца.

— Ты просто больной, — цежу я, чувствуя, как к глазам моментально подступают. слезы. — Мой папа всю жизнь меня опекал. Я его единственный ребенок, и он отдал бы все деньги мира ради моей безопасности. Не только ваш гребаный общак!

Север выглядит так, словно хочет возразить, но вместо этого, отвернувшись, беззвучно ругается себе под нос. Во двор мы заезжаем в полной тишине.

— Спасибо, что довез, — буркаю я, хватаясь за пакет.

Ничего не ответив, он выходит за мной следом. Ах да. Мы же с ним соседи.

В лифт мы тоже заходим вместе, как бы я не умоляла эту чертову кабину приехать до того, как хлопнет подъездная дверь. И пока я увлеченно разглядываю монитор с рекламой пиццы, Север бесцеремонно разглядывает меня.

— Никак не налюбуешься? — огрызаюсь я, когда напряжение становится невыносимым.

— Совершенно верно, — без улыбки подтверждает он. — Тебе идет самостоятельность. Злая конечно стала как сука, зато живая и горячая.

— Пошел ты, — рявкаю я, выскакивая в открывшиеся двери лифта, который в этот момент, к счастью, останавливается на моем этаже.

— Скоро зайду в гости, — насмешливо летит вслед за мной. — Имей в виду, что спагетти я люблю альденте.

14

— Как в новой квартире? Да в целом нормально. — Прижав телефон с видеовызовом к стене, я помешиваю содержимое сковородки: густой соус к спагетти болоньезе — одно из немногих блюд, которые умею готовить. — Район здесь лучше, обстановка тоже.

— Но голос у тебя все равно нерадостный, — замечает Полина и тут же делает сочувственные глаза. — Хотя оно и понятно. Никаких подозрительных лиц больше не появлялось?

— Нет. Ну кроме лица Севера. — Я непроизвольно кривлюсь.

— Как, кстати, твой сосед поживает? В гости захаживает?

— Слава богу нет. — Попробовав соус на вкус, я выключаю плиту и забираю телефон. — Давай не будем о нем