Этот новичок… этот новичок пытается дать мне совет? С моих губ срывается шипение.

— Разве ты не знаешь, кто я?

— Да, — говорит он.

— Ты тот, кто потерял шайбу.

* * *

Тренер Забински дует в свисток и жестом предлагает нам сбиться в кучу. Этому Беллу повезло; иначе я бы уничтожил его. Кем он себя возомнил, раздавая мне советы?

Этот глупый новичок увидит, что он не только, связался с лучшим игроком «Соколов». Он связался со своим капитаном.

— Всем приятно потусоваться, — говорит тренер Забински, его нос и щеки ярко-красные от катка.

— Мне нравится то, что я вижу, но нам еще предстоит пройти долгий путь, если мы собираемся составить конкуренцию «Ледяным Волкам».

Я не могу слушать, как тренер рассказывает о предстоящем расписании и областях, которые нужно улучшить, — я закрываю глаза и представляю, как сегодня вечером приношу свою новую майку домой Кевину. Он подумает, что это такое большое дело, купит пива, скажет Элеоноре, чтобы она сфотографировала нас двоих в нашей тройке.

Я смотрю вниз и вонзаю лезвие в лед. Наверное, это будет веселая ночь.

— Итак, это подводит меня к нашему последнему вопросу, — говорит Тренер.

— У нас нет капитана. Каждой команде нужен капитан. И мы должны убедиться, что у «Соколов» есть самое лучшее. Вы, ребята, заслуживаете капитана, который превыше всего считает команду номер один. Над собственной гордостью. Капитан, который играет в каждую игру ради логотипа на лицевой стороне, а не имени на обороте.

Дыхание вырывается из моего горла. Я снимаю перчатки, готовый пожать руку тренеру.

— И прямо сейчас, — говорит коуч Забински, — здесь никто этого не заслуживает.

Никто здесь этого не заслуживает… кроме Тремблея. Это то, что он собирается сказать, верно?

— Поэтому мы проведем повторную оценку позже в этом сезоне. Именно так падает шайба.

Этого не может быть. Никто этого не заслуживает? Он все еще злится, что я нокаутировал пару парней в прошлом сезоне? У меня было больше очков, чем у кого-либо в лиге, даже с дисквалификацией!

Все смотрят на меня. Они все думают об одном и том же. Они застряли с отклоненным Тремблеем. Отверженным. Тот, кто был недостаточно хорош.

Я ни на кого не смотрю, когда ухожу со льда. Я уже сталкивался с отказом. Даже с провалом. Но такого никогда не было. Раньше я всегда хотел дать отпор. Я хотел доказать всем, что они не правы.

Сейчас этого чувства нет.

На самом деле я вообще ничего не чувствую.

Все, что я слышу, это голос внутри меня, повторяющий снова и снова: «Ты недостаточно хорош. И никогда не будешь.

Элис

Все смотрят на Хейдена, когда он отрывается ото льда. Мне было бы жаль этого парня, если бы он полностью не проигнорировал меня, когда я попыталась дать ему дружеский совет. Просто было так легко отобрать у него шайбу. Ты теряешь бдительность, когда становишься дерзким.

Тренер проводит рукой по лицу.

— Ладно, детишки, идите в душ.

Душ!

Меня пробирает ледяной холод, когда мы шаркаем в сторону раздевалки. Сбежать. Я спланировала это. Мне просто нужно пройти мимо душа, схватить сумку и сбежать.

Пока ребята идут в душ, я отвожу взгляд от их бледных тел и хватаю свою сумку. Я выбегаю из раздевалки и поворачиваю за угол. Я еще не очень хорошо знакома с этими коридорами, но это мой лучший выбор для побега.

За исключением того, что я врезаюсь прямо в коуча Забински.

— Белл? — говорит он, его усы шевелятся.

— Что ты здесь делаешь? Иди в душ. Ты пахнешь хуже, чем шкафчик Сакачелли.

— А, ну да, я просто…

Он искал меня. Подобно ангелу, спустившемуся с небес, позади появляется Мэдисон. Она стоит перед ним, размахивая листом бумаги вокруг.

— Белл страдает от тяжелого контактного дерматита. У него аллергия на мыло.

Брови тренера сходятся посередине.

— Это означает, — продолжает Мэдисон, — что если мы не хотим, чтобы единственный игрок, который может украсть шайбу у Тремблея, покрылся крапивницей, он будет принимать душ в кабинете тренера.

Тренер качает головой, как будто мы только что потратили впустую две минуты его жизни, затем поворачивается и бормочет:

— Привет, Белл, надеюсь, с твоей сестрой не возникло никаких проблем. Одной из женских лиг повезло бы с ней. Но ты же знаешь, как это бывает.

Самодовольная улыбка расплывается по моему лицу.

— О, не волнуйтесь, тренер. Она прекрасно справляется.

— Рад слышать это. — Он смотрит в сторону.

— Хорошая работа сегодня. Ты действительно играл как мужчина. — Тренер, — говорю, — вы еще ничего не видели.

ГЛАВА 4

Хейден

Я останавливаюсь перед катком. Когда я не могу спать, когда мой мозг слишком затуманен, чтобы думать, или когда кажется, что все рушится на меня, я прихожу сюда.

Дворники привыкли ко мне. Пока я держусь подальше от них, я могу использовать каток столько, сколько захочу.

Мне нравится приходить сюда поздно вечером. Здесь так тихо, что я слышу только собственное дыхание и стук своих лезвий по льду. Я действительно могу сосредоточиться, когда я один, когда никто не смотрит и не осуждает.

Но мое сердце замирает, когда я выхожу на арену. Я не один. Каток должен был быть забронирован только до 23:00, сегодня вечером, а уже почти полночь.

Вон там девушка: фигуристка, вертится и занимает весь каток. Она носит узкие черные брюки и свободную футболку. Ее лицо красное и блестит: должно быть, она была здесь какое-то время. Длинные каштановые волосы стекают по ее спине.

Я просто не могу поймать перерыв сегодня. Я зашнуровываю коньки, хватаю клюшку и шайбу и выхожу на лед. Может, я ее напугаю.

Делаю пару ударов по сетке, но не могу войти в ритм. Это не так, как должно быть. Скрежет ее коньков оглушителен. Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на нее. Она летит по льду, прыгает, откатывается назад, вертится и хлещет прямо рядом со мной. Как мне сосредоточиться, когда происходит эта ерунда?

— Эй, — говорю я.

— Эта сторона катка моя, понятно? Так что продолжай вертеться там.

Она скользит до резкой остановки, стреляя по льду. А потом она катится ко мне.

Я ловлю себя на том, что медленно удаляюсь, когда она приближается. Она на самом деле красивая, но не в обычном смысле. Она более поразительна, у нее такое лицо, которое я когда-то видел. Остроугольные скулы, прямые твердые брови и большие осенне-серые глаза, которые, кажется, захватывают меня одним