проплыл буксирный пароход, который тяжело пыхтел, но настойчиво тащил сразу три баржи. При встрече пароходы обменялись гудками, звучавшими каждый по-своему. Затем появились белые стены и колокольни Отороч монастыря, они снисходительно взирали с высоты своих веков на проплывающий пароход, провожая юную девушку в её первое плавание.

К огорчению Ольги, больше ничего интересного они с братом не увидели. Высокий и глинистый правый берег местами разбавляли валуны, а левый, поросший травой до самого илистого дна реки, был совсем унылым. Порадовало только то, что её совсем не укачивало.

– Пойдём, посмотрим пароход, – подсмотрел её мысли Всеволод.

Брат с сестрой прошли вперёд, в сторону носа корабля. Между окнами кают и ограждением кое-где стояли кресла для пассажиров первого и второго класса, но в целом было не так много места, поэтому капитану корабля, разговаривающему с молодым господином, пришлось посторониться, чтобы дать им достаточно пространства для прохода. Ольга узнала в молодом человеке одного из двух собеседников, что шептались на пристани перед отплытием парохода. Проходя мимо, девушка смогла лучше его рассмотреть. Его лицо и осанка показались ей очень привлекательными. Взгляд голубых глаз на секунду скользнул по Ольге. На ум девушке почему-то пришла ассоциация с Печориным Лермонтова. «Такой красавец, наверное, не знает отбоя от женского внимания?» – подумала Ольга и слегка покраснела от собственных мыслей. Она скосила глаза на брата, но тот ничего не заметил.

– Ага! А вот и салон с рестораном! – воскликнут тот, – не пора ли нам перекусить, я очень голоден?

В ресторане было немного сумрачно, но только потому, что день не выдался солнечным, и небо представляло собой плотное белое покрывало, сквозь которое пока не могли прорваться лучи солнца. По центру стоял ряд столов на восемь персон, покрытых белоснежными скатертями. Над ними свисали электрические люстры в виде перевёрнутого букета цветов. Центральное пространство было очерчено античного типа колоннами, между ними и окнами располагались своего рода нефы с небольшими столиками на двух – трех человек. Между столиками стояли диваны. По левую сторону, ближе к панорамному окну, выходящему на нос парохода, был организован буфет, и стояло пианино. Из тёмных углов поднимались стебли растений с широкими листьям, создавая впечатление, что посетители находятся в зелёном саду. В ресторане уже было несколько человек.

Всеволод и Ольга выбрали один из свободных столов в центре. Всеволод отодвинул от себя небольшой поднос, уставленный стеклянными флаконами с солью и приправами, а затем оглянулся в поисках официанта, который не заставил долго ждать.

Это был мужчина средних лет с заметным брюшком под жилетом. Его пышная кудрявая шевелюра переходила в не менее пышные бакенбарды, прикрывающие немного одутловатые щеки. «Голова, как одуванчик, – невольно подумала девушка, – интересно, что будет, если дунуть?»

– Пожалуйте, наш прейскурант, – произнес он с ярко выраженным южнорусским акцентом, слегка склонившись над столом.

Брат и сестра взяли по большому отпечатанному листу, озаглавленному, как «Прейскурант в буфетах на пароходах общества «Самолёт»». Прейскурант почему-то начинался с целого списка десятикопеечных рюмок водки разных сортов, что абсолютно резонно вызвало у девушки растерянность. Всеволод, видя замешательство сестры, обратился к официанту:

– А что Вы, любезный, посоветовали бы нам на обед?

– Смотрите чуть ниже, – предложил официант, намётанным взглядом определив, что пассажиры застряли на водке. Борщ очень хорош, рекомендую уху со стерлядью. Очень вкусно.

Всеволод посмотрел на сестру, та кивнула.

– Принесите, пожалуйста, нам уху. И мне, мне… котлету пожарскую. Ольга, ты выбрала?

– Да, макароны с сыром.

– Какие напитки желаете?

– Кофе со сливками, – ответила девушка.

– Мне тоже, – сказал брат.

– Это всё? Есть хороший коньяк, глинтвейн для дамы?

– Нет, спасибо.

– Семёныч! – позвал кто-то из противоположного угла.

– Извините, зовут. Вам оставить один прейскурант, может, десерт захотите? – предложил официант Семёныч.

– Хорошо, – согласился Всеволод.

Не успел официант удалиться, как молодые люди услышали знакомый голос:

– И снова здравствуйте, как говорится. Позволите присесть рядом? Смотрю у вас и прейскурант уже имеется.

– Пожалуйста, присаживайтесь…– предложил Всеволод, забывший, как зовут приказчика, что утром помогал собирать рассыпавшиеся вещи.

– Спасибо, зовите меня просто Гриша, – улыбнувшись и усаживаясь, сказал тот. – Может немного несолидно, но так мне привычнее. Так что тут у нас?

Гриша Коновалов начал просматривать прейскурант и тоже споткнулся на водке, но затем быстро что-то выбрал и отложил лист в сторону. Ольге нравился улыбчивый приказчик.

– Вы говорите, что по служебным делам едете в Казань? – спросила она, чтобы завязать разговор.

– Да, хозяин хочет наладить доставку кумыса из Казани. Как говорится, пейте кумыс – живите долго.

– Кумыс?! – удивился Всеволод. – Кто же у нас его пить то станет?

– А это не моего разумения дело, как говорится. Хозяин сказал, я сел на пароход. Нужен кумыс, Гриша привезёт кумыс. Всё предельно просто.

– Что желаете? – официант принёс уху и приборы и обратился к приказчику.

– Мне, голубчик, окрошку, телятину и стакан чаю, – попросил Коновалов.

– Может, водочки, – учтиво предложил Семёныч.

– Что ты! Рано ещё для ней родимой, – иронично отказался Гриша.

Внезапно свет полностью заслонила огромная фигура. Ольга подняла глаза, чтобы увидеть рыжего детину, того самого, у которого упал мольберт на пристани.

– Извините, – обратился он к Коновалову, приложив огромную пятерню к своей груди, – неучтиво повёл себя утром. Спасибо Вам за помощь, прошу искренне простить, испугался за мольберт и огорчился, что матрос уронил вещи. Легко впадаю в гнев, но быстро отхожу. Характер такой.

– Как говорится, не стращай – вину прощай, – улыбнулся в ответ Гриша, – присаживайтесь, если господа и дамы не против?

Рыжий детина посмотрел на Ольгу с братом.

– Позвольте представиться – Этьен Васильковский, художник.

– Конечно, садитесь, – пригласил художника Всеволод. – Я – Всеволод, а это – сестра моя, Ольга Фёдоровна.

– Очень, приятно, а что Вы пишите? – вежливо спросила девушка.

– Природу, натуру, – Этьен пристально посмотрел на Ольгу оценивающим взглядом.

– А сейчас что? – смутилась девушка.

– Сейчас, – художник на мгновение прервался и сделал заказ, принёсшему окрошку официанту, – мне водки очищенной и сельдь королевскую. Сейчас ничего не пишу.

– Что так? – спросил Гриша.

– Вдохновенье отсутствует.

– Вот так – так, и почему же? – продолжил расспрашивать приказчик. – Ох, хороша окрошка!

– Вы что, не видели, что там снаружи? – вопросом на вопрос ответил художник.

– А что там? – не понял Всеволод.

– Грусть да печаль там: солнца нет, ландшафт скучный, совсем не для живописи.

– Почему Вы так думаете? – спросила Ольга. – Какой же должен быть ландшафт для живописи?

– Как в Италии или Испании, – ответил Этьен Васильковский. – Вот где

настоящая красота, не то что наша грязь.

– Вы были в Испании и Италии? – спросил Всеволод.

– Да, жил там, – художник залпом выпил появившуюся перед ним рюмку. Ещё одну, пожалуйста.