Шрифт:
Закладка:
«Я к такому общению не привыкла!» – моментально всплыла в голове мысль, едва не трансформировавшаяся в слова. Но мне все-таки хватило мозгов не озвучить ее – и взамен призом пришла вторая, более здравая: «Значит, придется привыкнуть, если хочешь жить».
Этот мужлан в камуфляже был совсем из другого мира, словно вывалился из иной вселенной, для меня чуждой и незнакомой. Но я своим женским чутьем определила еще в первую секунду после того, как взглянула в эти глаза, спокойные и бесстрастные, как у охотящегося снежного барса: если кто и поможет мне, то только он. А окончательно осознала лишь когда села в машину, которую он отобрал у другого человека так же легко и естественно, как я крашу губы.
– Но ведь можно было взять такси… – робко пролепетала я.
– Можно, – кивнул он, резко вдавливая педаль газа. – Тогда дубль завалил бы тебя через пару минут, поравнявшись с такси на ближайшем светофоре.
– Дубль?
– Ага. Второй киллер, дублирующий первого на случай, если тот облажается.
– С чего ты…
Договорить я не успела.
Пуля, пробив заднее стекло, ударила в торпеду, расколов панель дешевой магнитолы.
– Дилетанты, – фыркнул мой спутник, резко бросая машину вправо и выжимая газ до пола.
Автомобиль взревел двигателем, словно раненый бык на арене корриды, и рванул вперед, виляя между другими машинами, соблюдающими более вменяемый скоростной режим.
– Тут же везде камеры, – простонала я, вспомнив сцену из какого-то боевика, где бравые полицейские перегородили дорогу автомобилями, прячась за капотами и целясь в преступников из ружей и автоматов.
– Это точно. И сейчас для тех, кто за ними наблюдает, будет неслабое шоу.
Я не поняла, к чему он это сказал, как вдруг мой спаситель резко крутанул руль.
Машина, визжа покрышками по асфальту, развернулась на сто восемьдесят градусов – и рванула вперед, навстречу движению… и серому спортивному автомобилю, едущему прямо на нас!
Я и не думала, что это настолько страшно, когда ты летишь навстречу другой машине, и понимаешь – никто не свернет. Ни твой водитель, ни тот, чей пассажир сейчас, высунув руку из окна, целится из пистолета прямо тебе в лицо…
И вдруг меня отпустило.
Будто оборвалась струна, которую столько лет какой-то сумасшедший музыкант натягивал все сильнее и сильнее.
Я прямо ощутила внутри себя этот хлопок – и уже потом увидела маленькое отверстие в лобовом стекле с расходящимися от него во все стороны многочисленными маленькими трещинами.
А еще через долгое мгновение длиной в вечность серый спортивный автомобиль вдруг резко свернул в сторону, ударился об отбойник, взлетел вверх – и, вспыхнув в воздухе, огненным шаром упал на другую сторону дороги.
Глава 6. Макс
Теплое море копошится в двух шагах от моих ног. Шуршит галькой, словно игривый кот обрывками газет, возится в песке, делает вид, что он совершенно безобидное, домашнее животное.
Настроение у него сейчас такое, видите ли.
Игривое.
Оно даже, если что, сейчас может пустить в свою зону комфорта, разрешит почесать верхушки своих маленьких волн, пощекочет шею, поделится теплотой, которую накопило, пока солнце было в зените…
Надолго ли оно такое покладистое?
Стоит подуть ветерку, который ему не понравится, набежит пара-тройка туч, ненадолго закрывших светило, – и сразу же его настроение изменится на прямо противоположное.
В ярости оно начнет хлестать берег этими же самыми ласковыми волнами, вмиг превратившимися в ревущих чудовищ, примется ломать шезлонги, которые не успели убрать работники пляжа, и, возможно, потребует человеческих жертв, сожрав какого-нибудь туриста, самонадеянно решившего поиграть с разгневанным морем.
Зои – такая же.
Ласковая, домашняя, уютная.
Прижмется теплым плечом, заглядывая в глаза, – и понимаешь, что вот она, женщина, которую ты всегда ждал подсознательно, не признаваясь в этом самому себе, твоя половинка, неразрывная часть тебя. Оторви ее, выдерни из жизни – и все. Ничем не заполнить эту черную, зияющую пустоту, ибо другие женщины – это лишь временные повязки на незаживающей ране. Думаешь, что они лечат. Но через сутки оторвал с кровью, выбросил – а рана все такая же, как и была.
Зои – другая.
Не такая, как все. Совсем не такая. Целительный бальзам для израненной души и мятущегося сердца. Горячая Африка, согревающая тело, которое колотит нервная дрожь. Ее лучи расслабляют, заставляют забывать обо всем, кроме нее, и тогда ты искренне веришь: да, тебе повезло. Да, тебя любит самая прекрасная женщина на свете. И это ли не счастье, о котором мечтает каждый человек на планете?
Но бывает, что Зои преображается мгновенно. От слова, от взгляда, от мысли, пришедшей ей в голову совершенно независимо от тебя…
И вот уже нет больше той нежной сбывшейся мечты, чьи мягкие волосы ты только что гладил.
Бушующее море с неженской силой швыряет в стену вазу с цветами, которые ты принес, и брызги жалящих осколков только что разбитого, иллюзорного счастья хлещут тебя по самолюбию, которое ты так старательно выращивал в себе.
И встать бы с кровати да отвесить пощечину – но не получится с Зои, как с Викой. Не свернется она клубочком на полу и не заплачет, прикрывая лицо руками. Скорее, схватит что потяжелее, а может, и поострее – и ударит не раздумывая в ответ, куда попадет. Было уже раз такое, чудом не в глаз прилетело статуэткой из фальшивого мрамора. Хорошо, что успел заслониться. До сих пор на ладони белесый шрам напоминает о том, что раздавать пощечины шторму не только бесполезно, но и опасно.
И ведь тянет к ней, несмотря на ее характер.
И бросить бы – а никак.
Словно цепями примотала к себе.
Дергайся, не дергайся – бесполезно, только лишний раз устанешь от тех жалких попыток освободиться.
От осознания этого на душе мерзко. И сладко одновременно. Потому что знаешь: любой шторм рано или поздно закончится, и ты снова войдешь в это теплое, нежное море, таящее в себя скрытую ярость. И от мыслей об этом внутри разливается сладкая истома предвкушения. Необходимо лишь немного подождать.
Совсем немного.
Наверно, немного…
Она так и сказала:
– Жди. А лучше исчезни ненадолго. Так будет лучше для тебя. А мне нужно подумать.
И ушла в ванную, пройдя прямо по осколкам вазы, жалобно хрустящим под подошвами ее туфель.
А я остался в роскошном номере гостиницы, совершенно не представляя, что мне делать дальше. Решил вот пойти на пляж и теперь сижу, тупо глядя на горизонт, зависший над морем, и в который раз уже заезженной пластинкой гоняя в голове вопрос: во что же Зои меня втянула?
И ответ вроде бы очевиден, но честно ответить на него страшно…
Банковская система – великое изобретение человечества. После звонка Зои мы поехали в банк, где мой персональный менеджер без разговоров перевел куда-то очень серьезные деньги.
Зои знала куда.
Я – нет.
И не хотел знать.
У меня было одно желание: чтобы вся эта история с Викой поскорее закончилась.
Но она, похоже, только началась…
Из банка мы сразу поехали в аэропорт, Зои сказала, так надо. Самолет – еще одно великое изобретение человечества, позволяющее всего за несколько часов улететь из мрачного, душного, наполненного проблемами мегаполиса в мир солнца, пальм и лазурного моря.
И вот теперь я сижу возле
