Шрифт:
Закладка:
В женских колледжах на Северо-Западе США в начале двадцатого века спортивную одежду не предполагалось демонстрировать публике. Единственными мужчинами, допущенными на спортивные соревнования, были родственники студенток. Это позволяло одеться более практично: вместе с платьем-брюками и баскетбольным костюмом без юбки ученицам колледжа позволялось надеть гимнастические туфли на плоской резиновой подошве. Эти новации иногда предвосхищали более позднюю женскую моду. К примеру, в 1910 году баскетбольная команда колледжа Маунт-Холиок носила юбки до колен, которые законодатели моды примут только десятью годами позже.
С другой стороны, на ногах у них были типичные плимсоллы. До появления высоких баскетбольных ботинок оставалось еще несколько лет.
Студентки колледжа занимались спортом за закрытыми дверями и из-за борьбы, которую предполагает спортивная игра, и из-за «откровенных» нарядов. Сенда Беренсон, преподаватель из колледжа Смит, написала: «Если только такую возбуждающую игру, как баскетбол, тщательно не направлять такими правилами, которые исключат грубость, то огромное желание победить и возбуждение от игры заставят наших женщин делать печально неженственные вещи». Беренсон нашла решение, предложив свод правил, запрещавший физический контакт и ограничивающий команды определенным местом во дворе. Эти «Смитовские правила» были с готовностью приняты, особенно в высших учебных заведениях, и они точно соответствовали взгляду на женщин в спорте в то время. В 1911 году в статье из журнала «Lippincott’s Monthly Magazine» под заголовком «Маскулинизация девушек» утверждалось, что хотя новый тренд «спортивной девушки» – это в конечном итоге хорошо, так как женщинам нравится заниматься многими мужскими видами спорта, вызывает беспокойство, что из-за спорта девушки могут потерять свою женственность. Годом позже в статье «Делает ли спорт девушек мужеподобными?» в «Ladies’ Home Journal» врач Дадли А. Сарджент написал, что в старших классах школы женский баскетбол следует ограничить, так как существует «обоснованная» опасность «нервного коллапса».
Популярность разбавленных «Смитовских правил» была не единственным результатом подобных размышлений. После Первой мировой войны из страха разрушить ментальность «победить любой ценой», характерную для спортивных занятий в мужских колледжах, спортивные программы для женских колледжей и старших классов женских школ начали исчезать.
К 1920-м годам ханжество Викторианской эпохи наконец-то ослабело благодаря феномену исключительно двадцатого века – средствам массовой информации.
В 1910-х годах производство фильмов начало перемещаться в Калифорнию, что привело к началу развития культуры знаменитостей, так как мудрые маркетологи Голливуда поняли, что продать фильм можно, продавая его звезд. Кинохроники и журналы о кино представляли таких актрис, как Грета Гарбо, Мэри Пикфорд и Клара Боу, чтобы им подражали и ими восхищались вместе с их глубокими декольте, обнаженными плечами и другими нарядами, соответствующими теплому климату Калифорнии.
Вместе с новым классом голливудских звезд высший класс устанавливал модные тренды, повторяя влияние из Европы. Массы могли узнавать, как элита работает и отдыхает, благодаря радио, газетам и кинохронике, которые помогли сделать моду общедоступной. Сила знаменитостей росла быстро: пришлось вызывать полицию, чтобы справиться со 100 000 человек, выстроившимися на улицах Нью-Йорка, желая выразить свое уважение Рудольфу Валентино, красавцу-актеру, умершему в возрасте тридцати одного года.
Экономика периода после промышленной революции дала работающим классам средства наслаждаться появившимся у них свободным временем, пусть это был всего лишь поход в кино или на игру. Тем временем такие люди, как Джеймс Нейсмит и Мэри Аутербридж, познакомили более широкую публику с новыми видами спорта, а такие фигуры, как Пьер де Кубертен, подняли спортивные состязания на новую высоту, и они перестали быть только поводом для ставок. Возможность отдохнуть появилась на всех ступенях социальной лестницы, и в сочетании с развитием организованного спорта и широкой доступностью потребительских товаров это заложило основу для того, чтобы кроссовки начала двадцатого века стали такими, какими мы их знаем сегодня: товар с целью, который продают знаменитости.
3. Джонни – баскетбольное зерно
В 1937 году молодого человека из городка Нотр-Дам по имени Рэй Мейер выбрали из публики. Разъездной торговец Чак Тейлор вел семинар по баскетболу, и ему нужен был кто-то из зрителей, чтобы останавливать его пассы. Тейлор сделал правильный выбор. Годом раньше Мейер был членом команды, участвовавшей в национальном чемпионате, которую «Chicago Tribune» назвала самой «опасной в баскетболе». Тейлор предложил простое задание, которое он регулярно демонстрировал на своих семинарах. Надо было попытаться остановить мяч. В то время полноватому Тейлору с выступающими надо лбом волосами было за тридцать. Атлетический Мейер был на десять лет моложе. Насколько сложным было испытание?
«Я не смог остановить его пассы, – вспоминал Мейер годы спустя. – Он замечательно владел мячом».
Техника «невидимых пассов» Тейлора состояла в том, чтобы передавать мяч, не глядя на принимающего, чтобы сбить с толку противника. И это была только часть его репертуара. Некогда сам игравший в баскетбол Тейлор имел родословную, как он сам это называл.
В эту «родословную» входили выступления за такие команды, как «чемпион мира» «Ориджинал Селтикс» и «олимпийский чемпион» «Баффало Джерманс». Местные газеты публиковали интервью с ним перед его бесплатными семинарами. Он собирал полные спортивные залы желающих увидеть, как профессиональный спортсмен будет демонстрировать основы игры. Но Тейлор приехал в Нотр-Дам не только для того, чтобы поделиться своим умением. Когда он вызвал желающего попробовать остановить его дриблинг, у него наготове уже была реклама.
«Вот в чем проблема, – говорил он, подходя к смущенному волонтеру и глядя на его обувь. – У него на ногах не Converse All Star».
С начала двадцатого века, по мере того как спорт становился все более и более популярным, а техника производства улучшалась, родились два канонических бренда спортивной обуви, Converse и Keds. У них было много общего, но отличалась стратегия обработки зарождающегося покупателя спортивной обуви. Converse в лице Чака Тейлора полагалась на новый концепт участия в рекламе знаменитости. Keds выбрала более традиционный путь, взывая к желанию покупателя получить хорошо сделанный товар. Эти два подхода заложили основу для современного концепта идентичности и благонадежности.
Революция вулканизированной резины была в полном разгаре. Надувные резиновые шины преобразовали транспортную промышленность, дав начало общему увлечению велосипедами. Резиновые шланги, сальники и ремни сделали возможным массовое производство автомобилей. Компании появлялись всюду, и дешевая резиновая обувь, пользующаяся спросом, часто становилась основным продуктом производства. В
