наизусть, переворачиваю его. На ладонь выпадает кольцо. То самое, обручальное. Ира швырнула его в почтовый ящик, вбив ещё один гвоздь в крышку гроба наших отношений.

Сжимаю украшение в кулаке. Камень больно впивается в кожу, наверняка, оставляя там вмятину. Всю тупую сентиментальность выжигает напалмом.

Какого хрена ты вернулась в мою голову, Ира?!

Швыряю кольцо обратно в конверт и убираю всё на полку. Хлопаю дверцей шкафа. Она слетает с нижней петли и криво повисает на верней. Иду искать отвёртку. В прихожей пинаю по ящику с инструментами. Он звякает и ударяется пластиковым бортом о стену. Нахожу всё, что нужно. Возвращаюсь в комнату и ремонтирую шкаф, на время абстрагируясь от физической боли.

Мокрый весь, как хрен знает кто, сажусь на диван и залпом выпиваю остывший чай. Дверной замок начинает щёлкать. Это Мирный приехал.

Заходит, шурша пакетом. Хмуро смотрит на меня.

— Наконец-то, — всё ещё киплю я.

— Ты уверен, что сегодня хочешь туда ехать? У неё будут ещё смены. Видок у тебя, знаешь ли…

— Мы едем сегодня, — нет ни единого повода отменять моё решение, а вот чтобы выйти отсюда, поводов нашлось с десяток только за последние тридцать минут.

— Ладно, — сдаётся Мирный. — Собирайся тогда, погнали, — пожимает плечами. Уходит на кухню, хлопает там дверцей холодильника. — Ты хоть жрал? — орёт оттуда.

— Я в процессе, — отвечаю ему и допиваю чай.

Бреюсь, пью таблетки и одеваюсь. Мирный на автомате пытается страховать меня на выходе из подъезда.

— Я уже сам могу передвигаться, — дёргаюсь в сторону.

— Ты чего злой-то такой?

— Да не злой я. Нормальный, — выхожу из подъезда.

Снова вижу того самого пса и свистом подзываю к себе. Он настороженно дёргает ушами и не спешит подходить. Зову снова. Сомневается, но идёт, всё время останавливаясь и продолжая меня изучать.

— Иди-иди сюда, не обижу, — говорю ему.

Подходит. Глажу по влажной грязной шерсти между ушей. Ему нравится, но отвыкший от ласки пёс ни на секунду не может расслабиться и просто принять то, что ему сейчас выдают.

— Мирный, пристроить бы надо.

— Ты башкой ударился, пока я тебе за жрачкой гонял? Или это спецэффект от таблеток? — не понимает он.

— К нам на территорию тренировочной базы его отвезём, — принимаю решение.

— Ворон, я его в тачку не посажу. Он грязный! Ты лапы его видишь? — возмущается Мирон.

Пёс недовольно рычит и делает пару шагов назад.

— Я тебе химчистку оплачу, — обещаю другу.

— Ай! — взмахивает руками и роняет их обратно, шлёпая ладонями по бёдрам. — Хер с тобой, командир. Сам его уговаривать будешь или мне на руках отнести? — язвительно интересуется Мирон.

— Не надо на руках. Ты же видишь, он гордый, — улыбаюсь я.

Подхожу к тачке, открываю заднюю пассажирскую и свистом подзываю пса. Мы «договариваемся» с ним ещё минут десять, прежде чем он сам забирается в тёплый салон и втискивается на пол между сиденьем и передними креслами.

— Вот так вот, — довольно смотрю на усмехающегося Мирона.

Едем на базу через магазин. Берём псу миски, корм и везём его на новое место жительства. Высаживаем на закрытой территории, кормим и едем дальше.

— На хрен он тебе? — спрашивает Мирный.

— Не знаю, — веду плечами, глядя на серый город через стекло, покрытое моросью дождя. — Пусть будет, у нас там места до жопы.

— Как назовём? — улыбается друг.

— Пёс, — смеюсь я.

— Очень оригинально, — во всю ржёт Мирон.

Отпускает меня вроде всё, чем накрыло. И шарашит снова, как только я чувствую насыщенный запах лекарств и вижу людей в белых халатах. О том, что взглядом ищу совсем не ту женщину, выясняю, как только Мирон показывает мне жестом на полноватую блондинку.

— Уверен, что она, Мир? — переспрашиваю не в первый раз.

— Да ты задрал, Ворон! Она! Я на зрительную память никогда не жаловался, — злится он.

Всё внутри меня сопротивляется, а женщина идёт к нам, явно узнав Мирона.

— Добрый день, как вы себя чувствуете? — спрашивает у меня.

Моргаю, ещё раз внимательно её разглядывая. Образ никак не вяжется с тем, что я видел, пока пытался сдохнуть. Не верить Миру повода у меня не было ни разу, и я протягиваю женщине конверт, выдавливая из непослушного горла слова:

— Нормально. Спасибо, что вытащили.

Отмечаю её несколько странную реакцию на мою благодарность, будто неловкость проскальзывает в жестах, мимике, взгляде.

С чего, если это ты меня спасла? В жизни не поверю, что бабок никогда не брала. Все берут!

— Выздоравливайте, — дежурно отвечает женщина. Прячет конверт во внутренний карман форменной куртки и, кивнув мне, торопливо уходит.

— Мирный… ? — развернувшись к другу, взглядом задаю всё тот же вопрос: «точно она?!»

— Заебал, — вздыхает он. — Она! Поехали уже!

И мы практически до вечера мотаемся по делам. Моё ранение ноет, а повязка сильно ограничивает привычные движения, но я всё равно чувствую себя живым. На своём месте.

Мирон закидывает меня в «гнездо», а сам едет выполнять поручение. Я привычно закапываюсь в работу, получая от этого неимоверное удовольствие.

У меня телефон звонит. На экране максимально неожиданное имя, ведь обычно мужики звонят ему.

— Слушаю тебя, — принимаю вызов.

— Здарова, Ворон, — от одной интонации прозвучавшего в трубке голоса, волосы на затылке встают дыбом, а надрессированная на проблемы задница ловит вибрации будущих неприятностей. — Нам надо встретиться, — говорит чёртов Адиль Садер, торговец живым товаром. — Желательно сегодня.

Глава 8

Ворон

—