Шрифт:
Закладка:
Фрау Глипш бросилась к нему, схватила за хобот и потянула к себе.
– Риаууууу! – жалобно взвыл хоботулькин. Наверное, ему было очень больно!
Я поняла, что мы зря связались с фрау Глипш. Неважно, кто украл Кусаку, сколько опасностей поджидало нас на Буммердинге и насколько злым был профессор Тюлль.
– Юлиус! – закричала я. – Я больше не хочу ей помогать! Она мучит животных! Давай…
Ужасно глупо, но в голову ничего не шло. И что нам теперь делать? К счастью, у Юлиуса возникла идея!
Он схватил фрау Глипш за плечо. Я думала, друг попробует отобрать у неё хоботулькина, но бороться с ней, к счастью, не понадобилось! Юлиус сжал пальцы, и его рука погрузилась в слизь. Честное слово, ведь руки фрау Глипш по консистенции напоминали склизкие улиткины рожки. Её ладонь-лопата надулась, словно шар, и фрау Глипш не удержала хоботулькина.
Освободившись, зверёк со всех шести ног помчался прочь.
– Ах ты, корявый земной жудяка! – закричала фрау Глипш на Юлиуса. Она повернулась ко мне. – Ух ты, бледная накабака! В вашей отсталой Солнечной системе все такие глупые?! Я же сказала, отдай его мне прямо в руки! Ты почему…
Я больше не слушала. Точнее, мы. Юлиус и я уже мчались прочь следом за хоботулькиным. Мы побежали назад по тому же пути – мимо кромотокелевой рощи и пещеры гургелота, – перепрыгнули через забор и выбрались из зоопарка.
Тем временем хоботулькин успел добраться до металлического домика-яйца и стал скрести стену передними лапами. Одновременно зверёк задрал хобот и затрубил. Раздался печальный, испуганный звук, словно кто-то изо всех сил подул в искорёженную трубу.
Тогда произошло нечто удивительное: металл лопнул, будто мыльный пузырь, и в стене появилось отверстие размером с входную дверь. Края сразу же начали медленно сходиться обратно, однако хоботулькин успел юркнуть внутрь.
Я остановилась. Что делать, куда бежать, вперёд или назад? Встречаться со злым профессором Тюллем у меня желания не было, но угодить в лапы к разгневанной фрау Глипш хотелось ещё меньше.
Я посмотрела на Юлиуса. Он подскочил к закрывающемуся входу и заглянул внутрь. Затем, не глядя на меня, поманил к себе, нащупал мой рукав, схватил за него и притянул поближе.
– Там Помпон! – взволнованно прошептал он.
– Правда? – в голове у меня пронеслась тысяча вопросов. Неужели мы полезем в дом? Вдруг мы больше никогда из него не выберемся? А как же Кусака?
– Пора! – сказал Юлиус и затянул меня в дверь.
От страха я зажмурилась и, спотыкаясь, побрела за Юлиусом. Справа и слева раздавались странные хлопки, под ногами хрустело, пищала и гудела электроника. Я натолкнулась на мягкую стену и открыла глаза.
Мягкой стеной оказался Юлиус. Друг неожиданно остановился, а я в него врезалась.
Мы оказались в большой круглой комнате. Через окно в крыше падал свет. Комната была забита под завязку, но не людьми, а предметами. Точнее сказать, буквами. Справа налево, сверху вниз и обратно летали цепочки светящихся букв. Я попыталась прочесть пару слов, но быстро сдалась, не разобравшись даже, в каком направлении следует читать, – по ходу движения или против. По стенам были развешаны громкоговорители, микрофоны и всяческие трубки с разнообразными отверстиями. Я понятия не имела, что это такое. Время от времени с хлопком или звоночком из трубок вылетали светящиеся буквы и оставались носиться в воздухе. Весь пол покрывал ворох цветных бумаг с какими-то графиками и таблицами.
Я гнала от себя мысли о том, где мы очутились. Вы когда-нибудь пробовали НЕ думать о чём-нибудь? Непростое дело. Стоит только решить, что не надо о чём-то думать, получается, что именно об этом как раз и думаешь. У меня в голове творилось вот что. Я твердила про себя: «Не думай о том, что мы забрались в дом к злому профессору Тюллю!» Едва я проговорила про себя фамилию профессора, как в голове всплыли другие страшные слова: «К похитителю животных! К тому самому злодею, который украл Помпона и Кусаку и поработил планету Буммердинг!»
Кошмарное ощущение! Я машинально озиралась в поисках путей для отступления. Отверстие в стене давным-давно затянулось, и я знала, что другого выхода нет – мы ведь уже обошли дом снаружи. Значит, мы в ловушке!
Я посмотрела на Юлиуса. Его вид всегда меня успокаивал, вот и сейчас тоже. Друг даже наполовину так не волновался. Он вжался в тень, что отбрасывал шкафчик, стоявший в комнате, и я присела на корточки рядом с ним. Юлиус обвёл комнату глазами, и его брови приподнялись. Мой друг кивнул подбородком влево. Там стоял он.
Профессор Тюлль!
Наверняка это был именно он, потому что – кто же ещё?
Во всяком случае, именно он ранее выбрался из космического корабля с сачком в руках. Тюлль успел наполовину стянуть скафандр: рукава от него волочились по земле. Под скафандром профессор носил розовую кофту в синий горошек. Его руки отливали серебром, и он держал хоботулькина.
С самого первого взгляда мне стало ясно, что в руках у профессора хоботулькин вёл себя куда спокойнее, чем у фрау Глипш! Мех не топорщился, зверёк больше не дрожал.
Тюлль склонил голову, мне были видны только длинные седые волосы. Он бормотал:
– Что случилось? Ну, что такое?.. Угум, угум… Сиди у себя в вольере и обнюхивай там, что захочешь. В других местах столько всего, что тебе обнюхивать нежелательно… Слишком опасно… Угум, или как?
Профессор почесал хоботулькина за ухом и осторожно ощупал хобот, замотанный шарфом.
– Припухлость всё никак не сойдёт. Ничего, скоро сделаем новый компресс. Вот вернётся Кумулус с щипчиками для хобота, тебе станет полегче… Угум, угум…
Тюлль покачал головой и продолжил заботливо:
– Я поэтому такой высокий забор и построил, в вольере вы в безопасности, вот и бегайте там, сколько захотите.
Профессор нежно похлопал хоботулькина по спине и вздохнул:
– Как ты вообще выбрался? – Тюлль пожал плечами. – Наверное, я забыл закрыть калитку… Угум, или как?
Он наклонился к одной из торчавших из стены труб и заглянул в неё. Я решила, что профессор смотрит во что-то наподобие телескопа, которые устанавливают на обзорных площадках, где можно забросить монетку и посмотреть вдаль.
Должно быть, догадка оказалась верной, потому что профессор, поведя трубой туда-сюда, пробормотал:
– Калитка закрыта… Так, а почему она до сих пор здесь? Уже давно должна была уйти!
Тюлль опустил хоботулькина на пол и схватился за микрофон рядом с подзорной трубой. Нажав кнопку, он прорычал:
