Шрифт:
Закладка:
В советской школе эпохи ее расцвета соответствующую функцию выполнял (дореволюционный) учебник "Стереометрия" Киселева. Учебник не простой, но, судя по его долголетней живучести, реалистичный. Далее начался общий кризис школы, и, как назло, на него наложилась неудачная реформа математических учебников. Стереометрия "пала первой жертвой" этих процессов.
Еще более ухудшила дело индустрия вступительных экзаменов. По традиции, самой сложной задачей варианта по математике была задача по стереометрии. И первое правило для любого абитуриента было: за стереометрическую задачу не
браться! Так стереометрия лишалась еще и "рыночной стоимости" при подготовке к экзаменам, и "учить" стало противопоказано.
Казалось бы, чего бы стоило ввести в вариант вступительного экзамена наоборот очень простую стереометрическую задачу. Но характерно, что за 30 лет сознаваемого всеми сползания вниз это (кажется) не было сделано ни одним ВУЗом. Факт, если вдуматься, очень забавный.
ШКОЛА ВРЕМЕН ЗАСТОЯ
Шестидесятые годы были временем наивысшего подъема нашего образования. Следующие 35 лет оно медленно ползло вниз, обнаруживая, однако, способность к упорному сопротивлению под ударами обстоятельств, омаразмевших коммунистов и вдохновенных либералов.
Задумываясь о школе того времени, необходимо помнить об условиях, в которых должен был существовать сильный деятельный человек того времени (1968 — 82+84 годы).
… Кричат загонщики и лают псы до рвоты
Кровь на снегу и пятна красные флажков.
Непосредственным наблюдателем школьного кризиса времен поздней Советской власти я не был, и то, что я пишу ниже, — лишь размышления над тем, что было видно боковым зрением.
Всеобщее среднее
В 1959 году была введена обязательная "восьмилетка" (до этого была семилетка). По окончании 8-ого класса многие люди покидали школу, одни добровольно, другие — нет. Конечно, если ввести такое сейчас, то был бы честный или скрытый аукцион на места в 9-ом классе. В принципе можно было бы приставить к каждому учителю кристально честного ФСБ-шника. Но и тогда очень сомнительно, что отбор будет вестись по положительным качествам.
Конечно, мир 60-ых годов не отличался сверхразумностью и сверхпорядочностью. Но надо помнить, что XXI век был еще далеко, и обсуждаемая задача допускала относительно разумные решения.
Как будто, человек без образования не выбрасывался из жизни: профессия рабочего ни правящими кругами, ни обществом не считалась унизительной, зарплату за нее платили. Кажется, какие-то возможности для небольшой карьеры тоже бы-
Далее, для окончивших 8 или 11 (позже перешли к 10-летке) классов существовал большой спектр разнотипных учебных учреждений, основная часть которых имела профессиональную направленность. По-моему, это интересная деталь — наличие замысловатой ветвящейся образовательной структуры вместо позднейшей унифицированной системы типа школа — ВУЗ.
Так или иначе, образовательный уровень населения рос, и казалось, что так будет продолжаться и дальше. Наверно, это и на самом деле могло бы быть так.
В 60–70 годы был проведен "постепенный переход ко всеобщему среднему образованию". Я склонен думать, что те, кто это решение принимал, верили, что так можно поднять образовательный и гражданский уровень населения.
Мне, однако, представляется, что это было рискованное решение, с возможностью отрицательных результатов для образования (что, по-моему, можно было предсказать), и трудно просчитываемыми социальными последствиями.
Да, большим благом было созданная большевиками возможность образования для всех, в том числе для детей из необразованных слоев (в целом разумна была и идея дополнительной поддержки таких детей). Благом (а частично и необходимостью) была и обязательность школы.
Так что могло быть плохого от увеличения срока пребывания в школе? А в том, что здесь происходит подмена понятий: учить всех желающих и учить всех — вещи разные. Как всем известно, есть много людей, которые "учиться" не могут и/или не хотят.
Наверно верно, что желание учиться, в целом, является добродетелью. И это заложено в генетике человека, иначе разум как таковой был бы невозможен. Но в нежелании (или неспособности) это делать, особенно в больших дозах и фиксированных формах, как будто нет порока. Бывает, что подобные люди обладают немалыми человеческими достоинствами и полезными для общества качествами (а может и нет, как не обязательно обладает какими-либо достоинствами отличник). Если система образования берет на себя функции "изолятора" для не желающих учиться, то она отчасти теряет возможности исполнять другие функции. И от этой логической связки никуда не деться, каким образом ни пытайся ее обойти.
Можно встать на точку зрения "хочешь — научим, не хочешь — заставим". Но от этого тянет чем-то иным. Как будто, учителя должны были "заставлять" этих "нерадивых" учиться. Но при этом заставлять, не имея к тому средств. Я описывал выше, как по студентам можно было оценить стиль школьного преподавания. Но из того же описания, как будто ясно, в каком положении были их учителя!
Работа школьного учителя — работа тяжелая. В новом раскладе положение учителя старших классов утяжелялось, а привлекательные черты специальности улетучивались. Работа учителя становилась пугалом для образованных молодых людей (могу зафиксировать как свидетель это обстоятельство примерно на 1980 г.). А это означало медленную деградацию учительского сословия.
Возможно, предпринятые тогда властями действия были отчасти вынужденными. Не знаю. Возможно, что люди, окончившие 8-летку, и их трудоустройство представляли общественную проблему. Я, например, помню, что слово "ФЗУ" использовалось как ругательство в 60-х годах: «не будешь учиться — в ФЗУ пойдешь».
При том, что самих ФЗУ (фабрично-заводских училищ) к тому времени не было. Вряд ли это свидетельство благополучия.
Профобразование
В 1969 г. большевики преобразовали ПТУ (профтехучилища) в среднеобразовательные учреждения. Вместо 1.5–2 лет, как было до реформы, в ПТУ теперь надо было учиться 3 года. И это должно было соответствовать двум старшим классам школы. Потому что ПТУ-ушники/цы должны были, кроме школьной программы, получать еще и профессиональную подготовку.
Фальшивость такой постановки вопроса как будто очевидна. Как будто ясно, что такое "среднее образование" должно было быть липовым. Но это полбеды. Молодых людей, полных сил, и отобранных по признаку нежелания учиться, снова "сажали" за парты, только с увеличением срока. Так как отбор проводился по отсутствию положительного признака, то концентрация ряда отрицательных человеческих качеств там должна была быть выше, чем в школе. Например, там был повышен процент людей с уголовными наклонностями, а также людей, склонных в молодости к агрессивному поведению. Мужской части предстояло сразу после окончания обучения идти в армию. Возможно, кое-где был и несколько повышен процент "неудобных" людей, которых так не любило наше общество 70-80-ых годов. И всю эту бродящую смесь усаживали
