Мирослава

На дачу мы приехали поздно вечером, Мирон уснул в дороге в своём автокресле — устал малыш за целый день от прогулок и поездки. Пока вела машину, а сын спал, я рассказала маме весь тот бред, который услышала от своего бывшего. Мама вздыхала, но слушала внимательно, согласилась со мной, что идея пожить на даче — правильная и своевременная, поскольку от такого типа можно ожидать чего угодно. Она позвонила Борису, папиному другу. Он был бывшим МВД-шником со связями, сейчас стал владельцем частной охранной компании. Выслушал короткую версию происходящего, сказал никуда не уезжать, он направит к нам ребят, пробьёт по своим каналам, кто таков этот Корвус, и решит вопрос.

Мама горячо поблагодарила дядю Борю, и он передал трубку жене, которая предложила переехать к ним в загородный дом, всё равно он пустует. Она убеждала пожить нам втроём там, пока муж будет вести расследование, но мама отказалась, — они и так многое сделали для нас, неудобно пользоваться их добротой постоянно.

Я занесла своего спящего красавца в холодный дом и, не включая свет, понесла на второй этаж в его детскую комнату. Мама ушла включать котёл, чтобы прогреть наше убежище, и подключать коммуникации. Демон бежал впереди, точно зная, куда я положу Мирошу. Они были привязаны друг к другу, и собака всегда спала рядом со своим маленьким хозяином.

— Мы приехали? — сонно пробормотал ребёнок, стоило мне положить его на кровать.

Я чертыхнулась — не мог в машине проснуться, я б не таскала тяжесть. Подвигала корпусом, возвращая свои позвонки на место, и кивнула.

— Кушать хочешь? — спросила я, снимая с Мирона ботиночки.

— Нет, — мотнул он головой, — пить хочу.

— Сейчас принесу, ты пока постели бельё на кушетку, — попросила ребёнка, и полезла за ним в шкаф.

— Хорошо, — вздохнул сын.

Оставила ребёнка разбираться с бельём и спустилась вниз на кухню. Мама уже поставила чайник и ждала, когда он вскипит, параллельно разбирая сумки с продуктами. Я села на табурет и смахнула небольшую пыль со стола.

— Всё будет хорошо, Мира, — нарушая гнетущую тишину, сказала мама, суетясь по хозяйству. Мне бы встать и помочь ей — но я настолько вымоталась физически и морально, что не было сил даже тряпкой пыль стереть.

— Я очень боюсь мам, — выдохнула я, — Мирон для меня — всё в этой жизни.

— Не бойся, Боря отправит к нам на помощь своих ребят. Если этот индюк и следил за нами, против бравых ребят Борисыча он ничего не сможет сделать, — уверенно заявила она, и я кивнула.

Мы заварили чай, я налила в кружку с человеком-пауком, и понесла ребёнку. Но Мирон уже спал, криво постелив простынь, и не засунув подушку в наволочку. Я укрыла его одеялом, предварительно вдев его в пододеяльник, и оставила кружку на столе. Тихонько прикрыла дверь, и вышла.

Спустилась в гостиную и прилегла на скрипучий диван, включив допотопный телевизор с большой задницей на первом канале, который показывал здесь лучше всего. Мама ушла встречать мужчин и разбирать оставшиеся вещи из машины. Я задремала под местные новости, убаюканная голосом диктора, как вдруг услышала шум на улице, и резко села, пытаясь спросонья понять, где я. Прислушалась, — тишина. Показалось, наверное… Я снова легла и выдохнула. Новый шум раздался уже наверху.

— Мамаааа!! — заорал Мирон.

Я вскочила и побежала на крик сына; из другой комнаты выбежала моя мама в незастёгнутом халате и ночнушке. Кроме криков сына был слышен лай и рычание Демона. Перепрыгивая через две ступеньки, я ласточкой влетела на второй этаж и ворвалась в комнату к ребёнку. Возле кроватки Мирона стоял Корвус, который пытался удержать на руках брыкающегося и вырывающегося сына. Задача осложнялась тем, что на его штанине, вцепившись зубами, висел Демон, и злобно рычал, мотая головой из стороны в сторону. Сын извивался и бил сжатыми кулачками по груди отца.

— Убери от него руки! — заорала я, набрасываясь на Корвуса.

— Забери собаку, пока я её не убил! — рыкнул в ответ не своим голосом мужчина.

Мама схватила нашего лохматого защитника и прижала к себе, я же пыталась отобрать своего сына.

— Если ты не уйдёшь, я вызову полицию, — строго сказала женщина, доставая телефон из кармана халата.

— Таких же, как те двое на улице? — хмыкнул Корвус и, бросив бесплодные попытки удержать Мирона в руках, отдал его мне.

Я прижала ребёнка и лихорадочно шептала, что всё хорошо, он со мной, я никому его не отдам. Мирон тяжело дышал и подрагивал от пережитого волнения, крепко обняв руками меня за шею. Корвус подошёл к зеркальной поверхности шкафа и зашептал непонятные мне слова. Зеркало пошло рябью, и показалась воронка.

— Мы идём домой, — заявил властно он.

— Вали из нашего дома. Я с тобой никуда не пойду, — грубо ответила я, пятясь в сторону двери, и изумлённо смотря на наш старый советский шкаф, на дверцах которого сейчас серебрилось что-то потустороннее и необычное. В голове был настоящий хаос из миллиона вопросов — Что он сделал? Кто он такой? Он сказал правду? Может, я сошла с ума от стресса, и всё это только сон?